– Полетели, Пушистик? Возьмем с собой нашего гостя? – Чумазик ласково потрепал своего любимца по спине.
– Полетели, – свистящим шепотом ответил облачный бегемот.
Пока продолжался полет, Леша расспрашивал Чумазика о его друзьях. И вот что он узнал: Слухоловик – музыкант и художник, он снимает со своей головы кисточку и рисует замечательные картины, которыми восхищаются даже жители Золотого Верха. Глазомерик, благодаря своим необычным глазам, замечает даже самую маленькую запятую, убежавшую из текста, а главное, может без линейки измерить любое расстояние. Ну а Курчавик – самый младший, потому и работа у него совсем простая – запятые и точки расставлять.
– А все вместе мы – таблица умножения! – гордо закончил Чумазик.
– А причем здесь умножение? – изумился Леша.
– Ой, оговорился, не таблица умножения, а общество уважения к прекрасному! Обучаем костей-мостей искусствам и руководим здешней самодеятельностью.
Тем временем внизу показался замок из верного черного кирпича. Существовал еще и неверный черный кирпич, он поставлялся из Черного Низа наверх, в королевство Антимирии, где его применяли для строительства кривых домишек, до которых некоторые модники были большими охотниками. Повелитель Черного Низа Меризолус проживал в замке в полном одиночестве. За долгое время правления слуги у него разбежались, замок порос паутиной и мхом, а обслуживал он себя сам, с помощью магии. Он привык к обветшалому виду замка, и даже считал, что это необходимо для большей таинственности. Гости у него бывали редко, поскольку другие волшебники, особенно из Золотого Верха, недолюбливали его за вздорный характер, а простые жители параллельного мира побаивались. Назвать его злым было трудно, он даже пытался покровительствовать искусствам и для просвещения подданных пригласил в свое волшебничество Растопырика с друзьями. Но временами на него находило. Говорили, что он, не особенно задумываясь о последствиях, мог разрушить целый город. Так ли это было на самом деле, никто толком не знал, но вот обидеть грубым словом старого друга, вытолкать взашей не понравившегося гостя или совершить еще какой-либо необдуманный поступок он действительно мог, и случалось это, к сожалению, довольно часто. После таких заскоков у него надолго портилось настроение, и он целыми днями бессмысленно носился по замку, грозился зарезать самого себя и кидался в крыс подковами, припасенными для дарения гостям на счастье.