В «Селезень» набилось полным-полно народу, но все, кроме незадачливого забулдыги, которого Каспар встретил снаружи, спали. Об отдельной комнате – а гостевых комнат в «Селезне» было целых три! – нечего было думать. Хотя одну из этих комнат Каспар занимал по целым неделям, сейчас все было битком, и Каспару не нашлось даже лавки. Он привычно отыскал угол потеплее и повалился на плащ. Глубокая усталость быстро сменилась сном, в котором не было ни ран, ни поражений, ни мыслей о будущем.
Каспар проснулся в середине дня. Он с приятным чувством отметил, что его пока не узнали. Он так замотался в своем темном углу покрытым грязью плащом, что на него не обращали внимания, принимая за перебравшего браги прохожего. Это было единственным приятным моментом его пробуждения. Рана на ноге заболела сильнее, чем во время ходьбы, а голод после недельного блуждания по лесу обрушился на него с удесятеренной силой.
Каспар вылез из угла и взобрался на лавку перед свободным столом. Сколько знакомых лиц! Приятно чувствовать себя дома, пусть не дома, но почти дома, хотя бы в своей тарелке. Каспар хрипло окликнул ловко снующую между столов девку:
– Ей! Марихен, любовь всей моей жизни, принеси поесть усталому путнику!
На крик обернулась не только Марихен, в первую секунду испугавшаяся, как будто увидела привидение, обернулись на знакомый голос почти все, кто был в трапезной. Не узнать Каспара было невозможно. Поняв, кто объявился на перевале, все не занятые важными делами, вроде еды, карт или переговоров, поползли к двери разносить по перевалу новость о возвращении. Остальные, смерив Каспара злорадными взглядами, вернулись к своим делам. Эти люди не имели с Каспаром личных счетов, но его неудача означала больше денег для остальных. Может, не сегодня, не в этот самый день, приплывут к ним деньги, в иное время предназначенные Каспару, но когда-нибудь это случится, и это повод с чувством невинного злорадства улыбнуться.
Марихен расставила снедь по столам и присела на лавку к Каспару.
– Ловко же ты проник сюда. Ни одну мышь не потревожил. Мы ждали тебя со дня на день. Не думала, что ты так плох. Похож на прокаженного. Да тебе же ногу проткнули! Я надеялась, для тебя обойдется.
Марихен вытащила из-за пазухи тряпку, которой сметала со столов объедки, и отерла от грязи лицо Каспара. К счастью, хотя бы его красивое лицо они пощадили, только несколько царапин от веток.