«Попалась!» – подумала Мидзу. Её бросило в жар, но она повернулась навстречу взгляду. Прямо у коряги, на рыбацком стуле, укутанная в пледы и шарфы по самую голову, сидела старуха. Виднелось только её лицо среди слоёв ткани. Морщины, как тени от раскидистого дерева, расчертили её желтое сухое лицо. Маленькими черными глазками она, не мигая, смотрела на Мидзу. Мидзу не двигалась, определяя, видит ли её старуха, уснула ли, а может отошла от жизни. Долгое время они смотрели друг другу в глаза почти не дыша. Все звуки будто отдалились на несколько слоев дальше и почти не существовали – только вода шепталась с берегом на вечные темы. Осенний ветерок шуршал листьями, тянул дым от костра, где запекали картошку. Седая прядь волос, выбившаяся из-под шапки старухи, танцевала на ветру, будто говоря о том, что не говорилось вслух. Мидзу моргала третьим веком, чтобы не терять четкость картинки: слишком долгое пребывание на суше резало глаза. Держась пальцами за корягу, Мидзу чувствовала робкое тепло от нагретого осенним солнцем дерева.
Так они молчали до тех пор, пока старуха, не сделала чуть заметный поклон головой и плечами навстречу Мидзу и последующий за ним жест рукой, говоривший: «Прячься! Уходи!». Коротко поклонившись в ответ, Мидзу тут же исчезла. Стоило ей погрузиться в родную стихию, она увидела, как на корягу прыгнул пёс, звонко крича о том, что видел Мидзу, что вот она, под водой, – только услышьте! Он бил по воде, кашлял от брызг и переживал, что Мидзу медленно и безвозвратно уходит в тень глубины. Сев на подводные корни старых деревьев, Мидзу наблюдала за рвением пса, за тем, как хозяева, ничего не подразумевая, оттаскивали его от воды, рискуя шлепнуться в неё, и за медленно уходящей в сосновую рощу, старухой. Она ни разу не обернулась, но в каждом неровном шаге, в каждой опоре на клюку, Мидзу слышала: «Я думаю о тебе. Я почитаю тебя.» В этот момент Мидзу поняла, что ей никогда не стать своей среди людей, что у неё особый статус, особое предназначение, служить которому – её судьба.
Мидзу воспитали киты. Акулам доверили факультативные часы, а рыбам – свободный лекции. Долгое время, с младенчества и до старшего детства, её семьей была стая дельфинов. Они научили её дышать так, чтобы дольше оставаться под водой в течение дня, а не на поверхности. Научили быстро плавать и проявлять нежность. Часами дельфины могли плыть по бескрайним просторам океана, касаясь друг друга плавниками, боками, головой. Когда Мидзу уставала плыть, ей подставляли плавники молодые дельфины. Она бралась за них руками и так, дельфины сбоку – Мидзу посередине, они продолжали движение, будто держась за руки. Несмотря на это Мидзу редко уставала и плавала наравне с ними.