Я послала ему стихи и просила написать откровенно, стоит или не стоит попытать счастье ещё раз. К своему величайшему удивлению, вскоре я получила ответ. Не на официальном бланке и даже не на машинке – а большое письмо от руки! Он писал, что стихи у меня симпатичные, но уж очень они подражательны. Что подражаю я сразу многим поэтам: Ахматовой и Цветаевой, Блоку, Есенину и разным другим. И что комиссия творческая очень строга… И что не берётся он мне давать совет, а вывод из всего выше сказанного я должна делать сама.
И я его сделала. Я вновь послала стихи на конкурс!
На этот раз небесным светилам было угодно, чтобы я прошла. Мало того – я ещё и оказалась в семинаре того самого поэта, которому писала зимой письмо! Рядом с которым сидела сейчас в маленьком «жигулёнке» под ревущим ливнем…
Я не понравилась ему с первого взгляда. Может быть, тем, что не послушала его ненавязчивого, но вполне определённого совета, что поставила его оценку моего творчества под сомнение?.. Так или иначе, но моё появление в стенах института он воспринял как вызов. Или мне показалось так? Может, он и забыл уже о том письме?.. Просто невзлюбил меня – и всё тут.
Каждое моё стихотворение подвергалось беспощадной критике. Дошло до того, что однажды, совершенно не помня себя от раздражения, он швырнул мою рукопись на стол (так что некоторые страницы полетели на пол) со словами, которые надолго врезались в мою память: «Никто не докажет мне, что это – поэзия!»
Но ещё больше накалялась обстановка, когда я выступала в роли оппонента при обсуждении творчества моих однокурсников. Стоило мне высказать какое-либо критическое замечание в чей-либо адрес, как почтенного поэта начинало буквально трясти от возмущения: как это я (самая невозможная из всех!) осмелилась критиковать такие замечательные творения – я, которая сама написать ничего подобного не способна! («И слава богу, что не способна!», думала я про себя).
И вот, в один прекрасный день, это уже было на втором курсе, в начале зимы, в такой чудесный светлый снежный день, разыгралась очередная буря.
Разбирали стихи нашей семинаристки, украинской поэтессы, такие же лёгкие и светлые, как снежок за окном, как курлыканье голубей на запушенном снегом карнизе… Добрых слов было сказано много, как никогда. Но встречались в стихах и общие места, и повторы, о которых, никуда не денешься, тоже пришлось сказать. Боже правый, что тут началось!.. В общем, всё – как обычно: он упрекал меня в придирчивости, в критиканстве, в отсутствии самокритичности. Сама виновница нашей схватки встала на мою защиту, но он не слушал её!