– Ну почему же? – не согласился инвалид. – Я это делал довольно часто.
– Ты – на войне, это другое, – она погладила его по обритому до синевы черепу. – И вообще, чего-то ты сегодня разболтался.
– Не убивали! – хмыкнул Велемир и указал пальцем на ссорящихся мужиков. – А эти чем занимаются?
Они сейчас действительно уже не только ругались, но начали хватать друг друга за грудки, все трое. Затем брат-эпилептик и транзитные сцепились-слиплись в какой-то слоеный гамбургер, издавая одни лишь междометия и мат. А вскоре эта мясная котлета стала с ускорением двигаться от стенки к стенке, пока не опрокинулась на пол. На короткое время она распалась на три огрызающихся части, а затем вновь сфаршировалась.
– Бифштекс выйдет с кровью, – предположил инвалид. – Останется только лучком посыпать.
А его на столе было много. И порей, и петрушка, и свежие помидоры, и вареный картофель, и сальце, – все, чем богата славная земля Юрьевца.
– Разнимать не надо, – предупредила Катя. – А то перепадет ненароком. Они дикие.
Да Велемир бы и с места не тронулся, пусть убивают. Впрочем, настоящей драки так и не получилось. То ли тротил иссяк, то ли о самогоне вспомнили. Все трое разом поднялись с пола и с угрюмой решительностью уселись за стол. Проснулась и администраторша, запоздало прикрикнув:
– Эй, вы чего это тут? Я вот вам!
– Ты – нам! – огрызнулся брат-эпилептик. – А мы вот от тебя и не возьмем!
– Поговори у меня, идол! Враз из флигеля выпишу.
– Сщас! Как бы сама на улице не осталась. С голой жопой.
– Чего-чего?
Назревала новая ссора. Наверное, вирус такой сорный проник в номер, а то и в город, а может быть, и во всю Россию, в провинцию, по крайней мере, уж точно. Вроде собачье-кусачьего гриппа. Но он долго не жил. Не выдерживал накала людских страстей и сам от страха самоуничтожался. Вот и администраторша спокойненько встала, одернула юбку и тоже присела к столу. Даже как ни в чем ни бывало засмеялась и чокнулась самогоном с братом-эпилептиком, благодушно толкнув его кулаком в бок.
Тут только Велемир заметил и Альму, выглядывающую из-за тумбочки. Он бросил ей кусок колбасы и подумал: конечно, никто из них Лену не убивал. Она вообще скончалась от сердечного приступа. Кажется. Хочется в это верить. Так проще.
Ну, разве может быть убийцей этот вдруг заплакавший, зарыдавший навзрыд без всякой видимой причины эпилептик? Или эти транзитные, принявшиеся его утешать и хлопать по спине да по плечам? Или бритый, отрезанный инвалид с обреченными глазами? Или его жена, которая, может, и не блудница вовсе, а святая? Монашка, вышедшая погулять. Да на них земля российская держится. Только вверх ногами.