Они поднялись на косогор, прошлись вдоль ветхого деревянного заборчика, спустились по крутой улице вниз, а потом вновь начался подъем, едва ли не под прямым углом к небу. «Просто какое-то хождение для мытарей», – подумалось Велемиру. Холмистая местность. И как здесь люди живут? вот так и живут, – ответил он сам себе, – в трудах и тяжбах».
А на вершине пирамидальной горы стояла церковь. С какими-то хозяйственными пристройками. Судя по всему, храм был древний, века семнадцатого. Стены выбеленные, с синевой, купол сияет. А вот тяжелая массивная дверь открывалась плохо, негостеприимно. Не всякой старушке под силу. Путь к Богу непрост.
Велемир сначала даже подумал, что врата заперты. Раз подергал, другой, а на третий все-таки с трудом, но отворил. Перекрестившись, вошел внутрь. Свет чуть падал из верхних оконцев, ни одной свечи не горело, но храм не был пуст. Да это и понятно. Даже если бы никого не было. А тут сразу два человека сидели на скамеечке у правого придела и тихо разговаривали. Солнечный луч как раз лежал у их ног. Один был стар, сед и длиннобород, другой – моложав, модно стрижен и даже молодцеват. Этот и бросил раздраженно в сторону Велемира:
– Закрыто еще! – словно тот вошел в продовольственный магазин за водкой. В неурочное время.
Велемир повернулся, чтобы уйти, поскольку «покупать», после такого приветливого приема, ничего не собирался.
– Да пусть, – остановил его другой голос, мягкий, принадлежавший старику-патриарху. – Пусть помолится.
– Спасибо, батюшка, – поблагодарил его Велемир.
– Батюшка здесь – я! – еще более раздраженно откликнулся модник. Ранний прихожанин явно вызывал у него какую-то неприязнь.
– А я всего лишь мирянин, – улыбнулся старик. Волосы его ниспадали до плеч, были такие же серебристые, как и борода. Оба человека были в цивильной одежде, поэтому сразу и не разберешь. Но молодой никак не походил на священника, наверное, только что из семинарии. И говорил резко, и смотрел косо. Вот и сейчас сердито добавил:
– Службы сегодня не будет. Молитесь поскорее да уходите.
Как будто Велемир где-то перешел ему дорогу, или втайне намеревался занять его место в приходе. Даже прошла охота приложиться к иконам, разглядеть помещенные на стенах образа. Отворить душу после вчерашнего бультерьеро и покаяться. Украсть он сюда пришел, что ли?