Пустые хлопоты, былая жизнь не впрок нам!
Суровая весна. Но, как всегда, надежда
Протягивает руку: «Дурачок,
Жизнь преподала нам ещё один урок:
Тепло придёт, мир расцветет как прежде!»
* * *
Не надо умствовать, а надо просто ждать.
Ждать очередь свою – терпенье и смиренье.
Ведь главное – мгновенье не проспать,
Что открывает будущности двери.
За этой дверью поворот судьбы,
Неведомо куда зовущее знаменье,
И надо следовать, судьбы ведь не избыть,
Возрадуйся, судьбы творец и пленник.
Ведь здесь на древе жизни снова ветвь
Пускает корни, прошлое в стволах означив.
Привет из прошлого – грядущему привет.
С судьбою говорит – и не иначе!
Судьба с судьбою – ветви и стволы.
У древа жизни – логика расцвета.
Судьба от Вышнего ждёт похвалы –
Ведь песня родилась, ведь песня спета!
* * *
Пространство недолюбленных деревьев,
Густая чаща непролазна в хлёст,
Сплетение ветвей в сто измерений,
И бурелом упавших – лес-погост.
Но вот вдруг ель могучая, сто лет ей.
Коснись ствола и ощути тепло:
В ней щедрость всё становится приметней –
Она росла, тепло её росло.
Лесная жизнь, здесь просто всё, жестоко,
Но вместе всё – дыханья чистота.
Любовью жизнь питает свои соки,
Рука дающего всесильна и свята.
* * *
Движенье сфер и знаков судьбоносных
Нам дарит новый облик, новый лик –
На чаше дней, часов, минут несносных
Масштаб нам явно неравновелик.
А ты пришла вдруг раннею весною,
Как дар Всевышнего – ладонь в ладонь.
Неделей раньше, неделею страстною
Казалось мне, что жизнь лишь топь и тонь,
Но ты вошла решительно и просто
Хозяйкой жизни, дома и семьи,
И с рук и сердца моего сошла короста,
И муза снизошла, страсть осенив.
Мне стала ты нужна, как нужен воздух,
И я познал, что значит «быть одно».
Творить бы гимн тебе, слагать бы оды,
Но речь, язык – всё бе́дно, всё бледно́!
Шмель и бутоны
Вот шмель исследует бутоны.
Он хоботок-чувствилище вонзил
В глубины нежные, где тоны,
Где сочность красок, – ароматы пил.
Он пил, жужжа от наслажденья,
Мохнатой лапкою скользил
По выпуклостям, по впаденьям
Упругой плоти лоз, дерзил,
Терзал лозины и корзины
Плододарующих глубин,
Нектар впивал, сходил в низины
И нежил там, и там грубил,
Грубил так жадно и влюблённо,
Что лепестки бутонов в дрожь
Входили, упоённо, томно,
Той лапке лепетали: трожь,
О, трожь нас ласковою шёрсткой,
Мохнатой грудкой мни, жужжи,
Пыльцу ты с нас стряхни и вёртко