Но вот и новая загадка встала перед Затюкиным. Как же при смешении холодной и горячей воды происходит обмен энергией от «горячей» молекулы к «холодной». Как изменяются энергетические уровни? Вопрос. Интересное явление. Что если его в компьютере использовать? Ну, например, в памяти…
Одно только смущало Затюкина, это конечность скорости света и ещё большая скорость проявления гравитационных процессов в бесконечной Вселенной. Если вдруг от взрыва разваливается какое-либо астрономическое тело, то почему Вселенная реагирует на это мгновенно. Хотя сигнал о видимых изменениях положения планет доходит всё равно со скоростью света. Ведь если есть взаимодействия, которые распространяются со скоростью быстрее, чем скорость света, то можно построить летательные аппараты, которые будут перемещаться со скоростью большей, чем скорость света.
Ох, дух захватывает! А вот и родной подъезд.
Около подъезда стояла Варвара Никандровна – местная долгожительница и энциклопедия одновременно. Она была чем-то очень взволнована и кого-то ругала на чём свет стоит. Стоявшая рядом с ней миловидная женщина по имени Галина, недавно родившая, наконец, мальчика после четырёх девочек, невольно вынуждена была слушать разошедшуюся старушенцию, так как не могла отойти от детей. Проскользнув мимо них, Затюкин весьма вежливо поздоровался и даже улыбнулся.
– Добрый день!
– День добрый, милок, день добрый, – зашипела Варвара Никандровна. – Да только какой же он добрый? Слыхал, бури-то какие? Маг-нит-ныя! Голова будто в обруче жалезным. Таблетки не помогают. Нечиста сила этта бури крутит. Не добрый день этта…
Затюкин ещё раз улыбнулся наивной старушенции и мягко закрыл за собой дверь. Какой-то вот только червячочек поселился вдруг в его нежном сердце. Так и застряли в его мозгу слова эти глупые: «Не добрый день этта…»
Затюкин медленно поднимался по лестнице. С каждой ступенькой улетучивался его счастливый вид и вместе с тем его красота. С каждой ступенькой его дипломат становился тяжелее, и всё более втягивалась в плечи его голова. Невыносимой душевной мукой становились тридцать семь рублей с копейками, эта сумма именно своей малостью жгла его сердце.
Тяжело было Затюкину, непостижимо тяжело. Он уже представлял натянутую Дунечкину улыбку, вот уже год как застывшие бархатные глаза и лёгкий наклон головы, означавший: «Заходи». Вот её светло-русые волосы (а надо отметить, что ещё в школе её темные волосы начали светлеть и из тёмно-каштановых превратились в светло-русые, хотя это обстоятельство только лишь усилило привлекательность Дунечки) упали с плеча, вновь собравшись в упругие локоны. Вот она устало прошла на кухню своей милой походкой ленивой кошки. И она действительно устала, Затюкин знал это, потому что тоже пришла с работы, но уже успела приготовить ему, Затюкину, ужин.