Впервые в истории больше людей умирают от старости или переедания, чем от голода или от инфекций, больше людей кончают жизнь самоубийством, чем оказываются убитыми на войне, террористами и преступниками вместе взятыми. Угроза терроризма тоже, по мнению Харари, сильно преувеличена. В 2010 году от ожирения и связанных с ним заболеваний умерло 3 миллиона человек, в то время как от рук террористов во всем мире погибло 7,697 человек, большинство из них в развивающихся странах. Для среднего американца или европейца «Кока-кола» представляет большую опасность, чем Аль-Каида.
Всеобщая декларация ООН о правах человека провозглашает право на жизнь фундаментальной ценностью. Поскольку смерть явно нарушает это право, то смерть является преступлением против человечности, и ей должна быть объявлена война. На протяжении истории человеческая жизнь никогда особенно не ценилась. Поскольку христианство, ислам и индуизм дружно настаивали на том, что смысл нашего существования зависит от нашей судьбы после смерти, то и смерть рассматривалась как естественный и позитивный элемент существования.
В глазах современного человека смерть лишилась своего мистического значения и превратилась в обычный технический сбой, с которым можно и нужно справиться так же, как с любой другой технической проблемой. Конечно, человек не обретет бессмертие в ближайшие годы, однако головокружительные достижения в области генной инженерии, регенеративной медицины и нанотехнологий позволяют надеяться на значительное продление жизни. Харари предлагает задуматься, что произойдет, например, с институтом брака или с рынком труда, если средняя продолжительность жизни станет 150 лет.
О счастье
Кому нужна бесконечная жизнь, если она несчастливая? На протяжении XIX и XX веков индивидуальное благополучие никого сильно не интересовало. Здравоохранение и система социального обеспечения были нужны не для счастья, а для укрепления наций, которые нуждались в крепких солдатах, рабочих и здоровых женщинах для воспроизводства тех же солдат и рабочих.
В наши дни стремление к счастью обрело гораздо больший смысл, и многие политики и экономисты предлагают дополнить понятие ВВП понятием «валовое внутреннее счастье». Однако счастье – явление иллюзорное и труднодостижимое. Покончить со страданием проще, чем ощутить счастье. Кусок хлеба был источником радости для средневекового крестьянина. А как принести счастье скучающему и хорошо оплачиваемому банкиру?