В чулане нахожу мешок муки и картофеля.
На стене висит календарь. Дата сегодняшняя, 21 июля, но год… Этого не может быть! Где они, хозяева, нашли такой календарь? Год стоит 1952-й.
Может, это музей какой-нибудь?
Продолжаю обследовать дом.
Нет, это точно какой-то музей.
Вдруг резко открывается входная дверь. И на пороге возникает мужчина. Я от неожиданности даже присела.
Высокий, непомерно высокий. Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Несмотря на свой внушительный рост, он не сутулился и стоял прямо. Голубые глаза, тёмные и мутные, смотрят на меня напряжённо. Но в них хочется смотреть и смотреть. Тёмно-русые волосы подстрижены странно – это мода сейчас, что ли, такая, ретростиль? И кто его так стрижёт? В волосы так и тянет запустить руку и почувствовать их. Через них очень хорошо ощущать другого человека. Нет, ты не читаешь его мысли. Это на другом уровне: не надо знать слов, достаточно почувствовать, и ты знаешь многое о человеке. Волосы, они как множество антенн, которые транслируют и передают. Чем длиннее волосы, тем их лучше ощутить и тем лучше они передают внутренний мир.
Каждый мускул на его теле накачан, и это было заметно через рубашку.
Кажется, в нём всё так правильно сочетается. Всё на своём месте. И так ему подходит.
– Вы кто такая и что здесь делаете?
Пытаюсь сказать и не могу открыть рот.
– Эй, чего молчите, гражданочка?
– Я Александра, и я пытаюсь понять, где я нахожусь. Понимаете, я шла на работу. А потом раз, и ничего нет вокруг: ни улиц, ни домов. Я шла, шла и дошла до этого дома. Это музей, да?
– Разберёмся, гражданочка, пройдёмте. Кто вам дал право входить в чужие дома?
Его взгляд падает на мою татуировку, всё, сейчас подумает, что я вообще зэчка какая-нибудь. Всё это время татуировка сильно чесалась. Но он промолчал.
– Я просто, извините, это единственный дом, который попался мне на пути, было не заперто, я и вошла, – пытаюсь объяснить я. – Уберите свои руки, что вы себе позволяете!
Вырываюсь и пытаюсь убежать. Где же тут выход? Странный дом. Я на улице, куда бежать? Туман стал рассеиваться. Перед домом стоял «москвич»-кабриолет. Старый, но новый, то есть таких уже не производят больше 50 лет, но выглядел он как новенький. Мне даже стало любопытно: как можно было сохранить автомобиль в таком состоянии? Или это его так от реконструировали. Тут из дома выходит этот тип.