– Боишься? – неожиданно повернулся к Светлане пугающий её до колик в животе пассажир и плотоядно осклабился, – Правильно делаешь. На вот, хлебни, – он протянул ей бутылку дешёвого коньяка, которым время от времени угощался по дороге, – Пей, говорю, пей. Солдат ребенка не обидит.
Насмерть перепуганная девчонка, первой мыслью которой было отказаться от алкоголя и выпрыгнуть на обочину, тем не менее доверилась судьбе и покорно приняла протянутую ей бутылку предательски дрожащими руками.
– На, вот, конфеткой закуси, – снисходительно предложил Светлане детина и протянул ей надкушенный шоколадный батончик, развернувшись грубо выструганным лицом вполоборота. Красноватый шрам во всю щеку делал его и без того некрасивое лицо ещё более зловещим, – А то свалишься совсем.
За окном уже добрых минут десять мелькали лишь деревья и кусты, а относительно ровный асфальт сменился сухим, разъезженным в хлам глиноземом, поэтому пытаться как-то повлиять на ситуацию было, скорее всего, глупо и поздно. Стараясь не разбить на кочках зубы, Светка аккуратно поднесла дурно пахнущую бутылку к губам и сделала один, максимально большой, глоток, брезгливо игнорируя закуску. Немного подумав, она отпила ещё пару маленьких, закашлявшись и чуть не захлебнувшись.
– Конфеткой-конфеткой! Вот молодёжь. Всему вас учить,– рассмеялся корявый монстр хриплым басом, на что Виталий лишь молча покачал головой, выражая всем своим высокомерным видом крайнюю степень пренебрежения к происходящему. Светке он больше не подмигивал, отчего та поняла, что примирения не будет.
Помирать, так с музыкой. Подозрение, что бывший друг, хотя в то, что Виталик считает себя бывшим всё ещё не хотелось верить, намерен её обидеть, постепенно обретало черты непоколебимой уверенности. Ну, так, чёрт побери, в этом случае лучше встретить судьбу пьяной!
Съехав в придорожные кусты, Виталий резко развернул руль влево и, не обращая внимания на царапавшую автомобиль растительность, стал медленно продираться к освещенной солнцем полянке, попеременно то газуя, то тормозя, отчего Светку затошнило.
– Приехали, – наконец, оповестил он равнодушным тоном и заглушил мотор, – Теперь можно и выпить.
– Ты же за рулём? – робко выдавила из себя девчонка, с ужасом наблюдая, как в пересохшей от алкогольной жажды ротовой полости Виталика исчезает добрая порция крепкого мужского напитка. Коньяк она не любила за горечь и поэтому искренне не понимала, как можно пить его такими жадными глотками практически без закуски.