«Льются песни, льются вина» – надрывался певец в микрофон, а подвыпившие гости, вспотевшие и довольные, за «милую душу» отбивали ногами в такт музыке.
Виновница торжества отплясывала в центре круга. В детстве она занималась эстрадными танцами и сейчас явно испытывала удовольствие от восхищения окружающих. Несмотря на пышность форм, она двигалась легко, непринужденно и даже профессионально. В движениях не было нарочитости или вульгарности, наоборот они были завораживающе изящные. Женщины неискренне улыбались, завистливо вглядываясь в танцующую юбиляршу. Мужчины не сводили глаз с её аппетитных форм, и даже Лисичкин смотрел на Ритку, словно видел впервые. Я не удержалась и ревниво ущипнула его.
Жуткий вопль раздался во внезапно наступившей тишине. Разгорячённые танцующие не сразу отреагировали. Крик нёсся, казалось бы, отовсюду. Боже, что случилось с Лисичкиным? Он насторожился и вытянулся, как охотничий пес, учуявший добычу, даже уши у него слегка заострились, вслушиваясь в звуки зала. Вдруг он уперся взглядом в пол и на быстрой рыси начал петлять в сторону туалетной комнаты. Казалось, сзади у майора крутится хвост как ветряная мельница. Я зажмурилась и мотнула головой, чтобы прогнать видение: «пить надо меньше». Но всё же ускорилась вслед за любимым, доверяя его интуиции.
Женщина лежала на полу. Короткая юбка задралась, открывая стройные ноги, а руки раскинулись, словно она хотела обнять вбежавших. На её животе ярким цветком распустилась кровь. Прядь спутанных волос закрыла лицо, и я не сразу узнала официантку, обслуживающую нас. Но ещё больше удивилась, разглядев в сидящем рядом сжавшемся комке одежды, волос и крови Настю! Дыхание с шумом вырывалось из неё, конвульсивно дёргающиеся губы неразборчиво шептали:
– Это ни я, ни я…
Майор, перекрывая собой вход, приказал мне: «Вызови скорую и полицию». А я, вместо того чтобы найти телефон и вызвать службы, закричала: «Рита-а-а!», но лишь услышала собственный сдавленный страхом шёпот: «Рита-а-а!»
Маргарита молча сидела с абсолютно прямой спиной, мертвенно-бледным лицом, глядя невидящим взглядом сквозь снующих мимо людей, никого не узнавая и не вдумываясь в происходящее вокруг. От её тихого горя было еще страшнее. Лучше бы она кричала, плакала, дралась…
Мы потеряли счет времени. Да что там время, я с трудом припоминаю, как мы покинули «Грильяж». Паша взял на себя все объяснения с полицией и гостями, собрал подарки и букеты.