Завтра я с ним поговорю!
Уж завтра выскажу Аду всё, что думаю!
Заставлю ко мне относиться по-другому!
Потребую!
Иначе подам на него в суд! За жестокое обращение! Сбегу, пусть снимут, что у меня от его насилия на теле синяки! Пусть проверят, как он у меня внутри порвал. А то, что порвал точно. До сих пор в промежности неприятное чувство. И запрещу ко мне приближаться, пока не оклемаюсь! А не оклемаюсь я ещё очень-очень долго!
А ещё в контракте бы пару пунктов добавить: о критических днях, просто отдыхе, ну и запрете АДУ ругаться матом! Тем более в мою сторону!
С этими мыслями и уснула, а проснулась от стука в дверь.
– Бориска! – без злобы, но наставительно требовал отозваться Ад.
– Пошёл прочь! – бросила сонно, обнимая подушку.
– Ты же понимаешь, что я её могу выбить. Но тогда ущерб ляжет на твой долг.
– Ты очень порядочен напоминать о долгах, – съязвила, не двинувшись с места.
– Да, это то, что особенно греет душу, – парировал Ад. Повисла тишина. Правда, всего на несколько секунд. – Открывай, я тебя не трону, – ударил чуть сильнее.
Не собиралась сдаваться, не верила ему в этом опросе:
– А где гарантия?
– Ты рождаешь во мне зверя, Бориска. Это плохо, потому что потом рыдаешь, что я повёл себя грубее, чем ты напрашивалась, – разжевывая странную особенность своего поведения, бессовестно переложив вину на меня.
– Что? – опешила от его вопиюще наглого заявления. Даже оторвала лицо от подушки и проморгалась. – Это когда я напрашивалась? У нотариуса? Или когда мирно спала в комнате? Или когда орала, что я девственница? – бросила гневное, не думая открывать дверь.
– Спровоцировала… и плохо, если ты даже не понимаешь, когда в тебе превалирует порочная часть, вынуждая меня терять голову!
– Ты болен! – единственное, что нашла для ответа.
– Открой! – явно терял терпение Адаков. – Нужно поговорить!
– Говори через дверь! – брякнула я, скрежетнув зубами. Уже чего-чего, а упираться я умела как никто!
– Я вообще-то тебе слово дал, – просто обронил Ад, явно опешив от моего заявления.
– Пфф, – я даже фыркнула возмущенно. И пыхтела ровно до момента грохота двери. Это было пугающе громко, и когда деревянная створка с треском шмякнулась о стену, в этом звуке я ещё и приговор для себя услышала.
Аж села на постели уже лицом к дикому, лютому зверю.
– Никогда. Не. Смей. От. Меня. Запираться, – процедил Ад, гневно сопя в дверном проеме. В смоляном костюме, белоснежной рубашке, галстуке и начищенных ботинках. С двумя моими сумками руках. – Я не шучу! – С каждым его точеным шагом, я вздрагивала и забивалась всё глубже к изголовью, еще и одеяло на себя натягивая.