По свисающей руке
Вниз коса её спадала.
Рядом юноша лежал,
Темнота лицо его укрыла,
К нему Герда подбежав,
Закричала: – Кай, мой милый!
Принц с принцессою во тьме
Не успели испугаться,
Герда всё им о себе
Рассказала тут же вкратце.
Это был, увы, не Кай,
Герда даже зарыдала,
Свесив ноги через край,
Ей принцесса отвечала:
– Успокойся, не реви,
Мы тебе в беде поможем,
Здесь немного поживи,
Что придумаем, быть может.
Вас, вороны, награжу,
За поступок дерзкий, добрый;
Завтра утром как? – решу,
Жить вам счастливо до гроба.
Назначенье при дворе,
Ворон чёрный с воронихой,
Получили на заре,
Жить сто лет на кухне тихой.
Герда там немного прожила,
В путь хотелось ей скорее,
И пешком бы в путь ушла,
Чтобы Кая, отыскать быстрее.
Но принцесса – добрая душа,
Подарила ей карету,
Свои тёплые меха,
Герда чтоб была согрета.
На карете царской золотой,
Запряжённой добрыми конями,
Герду с братской теплотой,
Принц с принцессой провожали сами.
Все кричали ей: – Прощай! —
И руками вслед махали.
Слёзы хлынули чрез край,
Герда плакала в печали.
Ворон ехал мили три,
Сидя сверху на карете,
Пожелав счастливого пути
На прощанье милой Герде.
Маленькая разбойница
На карете золотой
Герда въехала под вечер
В лес дремучий и густой,
Под гудящий в соснах ветер.
Вдруг откуда-то из мглы
Семь разбойников страшенных
На карету налегли,
Захватили бедных в плен их.
– Что же делать мне с тобой? —
Атаманша Герде молвит, —
Отпустить тебя живой
Иль убить сейчас же стоит?
Тут же выхватив кинжал,
Им на Герду замахнулась,
Но, скривив зубов оскал,
Вдруг от боли встрепенулась.
В руку зубы ей вонзив,
Дочка громко закричала,
Герду за руку схватив,
С ней в сторонку отбежала,
– Я хочу в карету с ней!
То моя, моя добыча,
И карета среди пней,
Понеслась как бричка.
Атаманша почти всё
Позволяла своей дочке,
– Пусть потешится ещё,
Завтра мы поставим точку.
С атаманшей старой во главе
На остатках стен от замка,
Стол, устроив на земле,
Закатила банда пьянку.
Средь развалин в стороне
Была комната большая,
Со зверями в ней наедине
Атаманша жила молодая.
Был там северный олень
На цепях железных,
Та кинжалом каждый день
Проявляла к нему «нежность».
Подставляя свой кинжал,
Ему горло щекотала,
Он от страха весь дрожал,
А девчонка просто хохотала.
В клетке жили голубки,
Что-то грустно ворковали,
Голоса их от тоски,
Очень горестно звучали.
Тут же прямо, на ковре,
На большой горе соломы