– Быстро неси сюда воды!
Пока Тимофей соображал, как местный житель, где тут поближе до колодца, Варнава поднял Павла на руки и поволочил его к дому Евники. Он был значительно выше и сильнее Павла, так что мог нести его на себе.
Павел смог заговорить лишь к утру. Конечно, Евника сделала все возможное. Вместе с местным знахарем приложила все примочки, травы и растирания. Милостью Божией обошлось без переломов костей. Но было ясно, что человеческих сил тут бы не хватило. Заодно помогли и Тимофею с его ушибом головы. И Варнава, и Тимофей, и Евника, и даже бабушка Лоида всю ночь по очереди дежурили возле пострадавшего.
Когда Павел открыл глаза, рядом был его спутник. Отпив воды, Павел спросил:
– Где мы?
– У Евники, – ответил Варнава.
– А где Тимофей?
– Да здесь он. Это он тебя молитвой своей вытянул.
– Я знаю, – простонал Павел. (Тимофей был уже рядом с постелью; кстати, это была его кровать, сам он последние две ночи спал в сарае).
– Спасибо, Тимофей, – продолжил Павел. – Да хранит тебя Господь и воздаст тебе за доброту. Я потом тебе отвечу… Потом скажу…
Тимофей молча глотал слезы. Он встретился взглядом с учителем и подивился тому миру, спокойствию и ясности, что струились из глаз Павла.
Между тем именно с глазами Павлу было труднее всего. Один глаз совсем заплыл от удара, то ли кулаком, то ли камнем. Но Павел упорно обращался именно к Тимофею так, словно тот только что донимал его какими-то расспросами и сомнениями.
– Все хорошо, Тимофей, все так и должно было быть. Не сомневайся, Бог с нами.
– Я не сомневаюсь, – только и выдавил Тимофей, вытирая слезы, – уже не сомневаюсь.
Весь день Тимофей работал во дворе со своей глиной, тщательно следя, чтобы не пришел никто лишний. Впрочем, было спокойно. Приходил только Гермас, причем на своих ногах, уже никем не поддерживаемый. Благодарил и не знал, чем только мог бы послужить своему благодетелю.
– Больше всего за глаз его опасаемся, – сказал Тимофей. – Кажется, его сильно повредили.
– Если бы я мог, я бы свой ему отдал, – отозвался Гермас, – за свои две ноги.
Потом еще тихонько пришел Афродисий. Он сообщил, что эти иудейские разбойники бежали, и больше пока не появлялись.
– Как ни суди, но они же понимают, что это убийство, и при поимке пришлось бы отвечать.
– Да кто бы тут хватился о пришельце? – удивился Тимофей.