Выстрел, который снес крышу - страница 46

Шрифт
Интервал


– Но так нельзя, – в замешательстве мотнул головой Торопов. – У вас дом, семья, дети…

– Дом есть, – кивнула она. – А семьи нет. И детей тоже. Так что я ничего не потеряю. Но, возможно, приобрету. Еще одну излеченную мною душу. Обещать ничего не буду, ни тебе, ни себе. Но ты жди меня, Паша. Жди! Я приду к тебе ночью…

Торопов представил, как ночью дверь в его палату откроется и на пороге появится Эльвира Тимофеевна с распущенными волосами и в коротком халате, под которым только белые чулки и пояс для них. Сколько лет у него не было женщины, а тут такое чудо! Она разденется, приласкает… Или сначала приласкает, а потом разденется? А можно раздеваться, лаская…

В растерянности он повернул голову к Эльвире Тимофеевне, чтобы, глянув на нее, получить ответ на свои глупые вопросы. Но ее рядом не было. Она успела уйти, пока он пребывал в эротических фантазиях… А может, ее и вовсе не было. Что, если он разговаривал сейчас не с ней, а с самим собой? Если так, то удивляться нечему, ведь он действительно болен. Павел пытался внушить врачам, что с ним все в порядке, но сам он осознавал собственное душевное расстройство.

2

Краснолицый санитар с родимым пятном под ухом с важным видом прохаживался по тротуарным дорожкам, надменно посматривая за больными, как пастух за баранами, что мирно паслись на лужайке. Торопов сидел на скамейке и смотрел на него с безразличием смертельно уставшего человека. Он не собирался никуда бежать, и присматривать за ним вовсе не нужно. Да и нет сил бежать… Сейчас бы лечь на скамейку да заснуть. Но слева урна, а справа два товарища по несчастью. Один, худой и остроносый, молчит и слушает, а другой, грузный и напыщенный, вытянутыми руками опираясь на палочку с костяной ручкой, рассказывал ему о том, как он защищал Трою от кровожадных греков. Говорил он громко, импульсивно и скороговоркой; Павел мало что понимал из его несвязной речи, но сам голос выдергивал его из состояния дремы, не позволяя уснуть.

Веселой сегодня выдалась ночь. Сначала к нему наведалась Маша, ругала его, проклинала, потом появилась Эльвира Тимофеевна. И волосы у нее были распущены, и халат короткий, и белые чулки под ним. Но только вот раздеться ей не позволила Маша. Такой крик подняла, что у Павла до сих пор в голове шумит… Сегодня еще ничего. Сегодня Эльвира Тимофеевна всего лишь слушала, как орала на нее Маша. А вчера она сама устроила ей сцену, и кричала на нее, и угрожала ей внушительной дозой аминазина… И позавчера тоже был скандал. И неделю назад. И две…