У Виктора с собой был паспорт и когда за очередным задержанным пришел в обезьянник сержант, то Виктор сам, добровольно попросился с ним выйти.
В комнате за простым казённым столом, на котором стояли грязная, видавшая виды пишущая машинка и обычный телефон, восседал милиционер в штатском. Он был неказист и всё время нервно курил одну папироску за другой. Его схема работы, т. н. милицейская методика или стратегия, сводилась к следующему: он держал на скамейке очередную жертву допроса в ожидании жалкой участи бедолаги пока колол и пробивал по телефону данные, которые сообщал задержанный, другой напарник составлял милицейский протокол. Составитель протоколов то и дело выбегал в коридор и тогда только один мент занимался всей рутиной, от которой крышу сносило уже после первых тридцати минут. Таким образом, в комнате кроме него постоянно находились два задержанных и один сержант, то и дело приводивший из обезьянника очередную жертву милицейского беспредела.
Виктор присел на скамейку и стал следить за допросом парня, у которого при нем изъяли две дорогих пластинки с записями группы Pink Floyd.
– Ну, Сергей Петрович, – обратился к студенту техникума сотрудник ОБХСС старший лейтенант милиции Климчук, – рассказывай, как ты дошел до такой жизни, на. Как, на, ты оказался, на, на поле, на?
– Да я только подъехал, – начал лепетать парнишка, которому ещё только-только исполнилось 16 лет. – Я, это самое, значит, подъехал к другу, чтобы он мне перевёл название песен. А меня, это самое, значит, раз и взяли, это самое. Вот…
– Как зовут твоего друга, на?
– Денис. Мы с ним вместе живём в общежитии.
– Он с тобой? Здесь, на?
– Нет. Он, это самое, не приехал сегодня, – продолжал нести какую-то ахинею Сергей.
– Так если он не приехал, на, зачем ты, на, тогда приехал к нему, на? – продолжал упорствовать обэхеэссесник[17]. – Ты кончай, на, мне лепить горбатого, на! Я тебя сейчас, на, закрою, на, и будешь сидеть, на! Понял, на?
– Я честно Вам говорю, – со слезами на глазах продолжал оправдываться бедный Сергей.
– Значит так, на, бери ручку, бумагу, на, и садись вон за стол, на, и пиши всё, как было в действительности, на. Понял, на?
– А что писать?
– То и писать, на, как было дело, на. Вот, на, возьми образец, – оперативник протянул какой-то листок бумаги, на котором было отпечатано чье-то признание. – Вставишь туда свои данные, на, и всё, на. Понял, на? Давай… Так, следующий…