По лицу Вольдемара Витольдовича, заметившего восторженный взгляд девушки, промелькнула усмешка:
– Они часто отдыхали в Юрмале на Рижском взморье. И я там бывал иногда. Наездами.
На стене кабинета Смируноффа также висел оригинал театрального плаката Игоря Майстровкого с автографом мастера, подаренного ему лично художником в начале 90-х.
– Тот самый?!
– Он!
…Повсюду: на столе, шкафу, стульях были разбросаны тексты диалогов действующих лиц спектаклей, написанные авторучкой с фиолетовыми чернилами.
– Разрешите, я потихоньку оцифрую их и распечатаю вам на лазерном принтере, – проявила инициативу Шумкова.
– Разрешите не позволить! – передразнил новоиспеченную актрису хозяин кабинета.
– У вас старомодное отношение к тексту, – спонтанно ляпнула девушка.
Худрук смерил Альбину испытующим взглядом:
– Вам, одинчанам, конечно, виднее!
«Одинчане» – так называл местных граждан визави.
…В дверь просунулся чей-то нос, нос одного из начинающих кадров, который постоянно опаздывал на репетиции.
– Ооо! Это вы, друг мой? – принялся отчитывать разгильдяя Смирунофф. – Что же вы так себя непозволительно ведете? А я ведь вам прочил великое будущее на театральных подмостках.
– Вольдемар Витольдович! Мне удалось договориться со своим другом-художником, он вам намалюет декорации. Причем никакой оплаты не нужно. Будем считать моим посильным вкладом в общее дело.
– «Кто может сравниться с Матильдой моей», – замурлыкал себе под нос арию герцога Бургундского довольный радужной перспективой безвозмездной помощи режиссер.
…Позднее Арнольд шепнул Шумковой:
– По моим сверхсекретным данным, Смирунофф надумал поставить пьесу «Матильда» по собственному сценарию в пику Алексею Учителю. При этом упор делается на детективный сюжет, а музыка будет использована из оперы «Иоланта» Чайковского.
…В следующий раз при виде Альбины Вольдемар Витольдович, по всей видимости, переосмыслив ранее услышанные слова девушки, достал из ящика стола увесистую пачку:
– Можешь напечатать на вычислительной машинке. Это твоя роль в моей новой постановке.
– Роль княжны Ксении? – широко распахнула глаза девушка, углубившись в текст.
– Эге. Думаю, вскорости осуществить новый прорыв в искусстве.
…Неделю назад Шумкова попыталась завести с клавиатуры рукописный вариант в вордовский файл. Но идея ей быстро осточертела: мало того, что убористый почерк Смируноффа оставлял желать лучшего, еще он часто не дописывал окончание слов; листы были испрещены каракулями с обеих сторон листа, причем задействовались даже поля; наличествовала также масса исправлений и непонятных значков, похоже, служебных ремарок.