А началось все вроде бы с мелочи, с той самой соринки, попавшей в око Господу, большая беда может произойти от нелепой соринки, попади она прямо в глаз.
А тут еще какому-нибудь неудавшемуся ни ростом, ни фигурой артиллерийскому лейтенантику в мешковатом казенном мундире – он, этот лейтенант, и с виду не бравый молодец, и танцевать не умеет, и в седле сидит неловко, и шпагу в руке держит, как кухарка кочергу – но вот ему счастливый случай: командиру батареи оторвало голову и лейтенантик теперь сам расчитает угол наклона орудий по строгим формулам, прилежно усвоенным в математическом классе, где он единственно и блистал в отличие от своих более ловких и стройных сверстников, по весне думавших совсем не о теоремах Пифагора и постулатах Евклида…
Ну, тут уж жди – ни много ни мало крушения империй, мировых пожаров и разбитых надежд миловидной невесты, так и не дождавшейся своего юного жениха, клявшегося ей в вечной любви, но сложившего украшенную русыми кудрями голову в штыковой атаке под деревней с нелепым названием Клеттемонд – не ищи, любопытный читатель, этого слова в самых дотошных военных энциклопедиях и многотомных трудах по военному искусству; под Клеттемондом бравые генералы и важные маршалы не положили сотни тысяч французов и немцев или австрийцев, проткнутых пиками, шпагами, порубанных саблями и иссеченных в крошево беспощадной свинцовой, а позже чугунной картечью, воющей в полете как две тысячи чертей, которым прищемили хвост.
Пьяный капрал, размахивая палашом, повел за собой десятка два необстрелянных новобранцев на отставших от своей части фуражиров, за что и отсидел потом трое суток под арестом – фуражиров этих оказалось вчетверо больше, чем напавших на них безусых юнцов, и у фуражиров тоже имелись при себе палаши и ружья с гранеными штыками.
Вот и все, чем прославился Клеттемонд. И потому его, Клеттемонд, в отличие от Арколе, Маренго, Аустерлица, Прейсиш-Эйлау, Фридланда, Ваграма, Бородино, Лютцена, Бауцена, Арси-сюр-Об со всеми взорванными мостами и Ватерлоо, так и не занесли ни в одну из книг о великих сражениях, а если бы и занесли, поверь, читатель, это не утешило бы невесту.
Да что там бедная невеста, иной раз и самой императрице не по силам и не по средствам поправить ход дел, споткнувшихся от казалось бы незначительной случайности, а уж ее приближенным и подавно.