– Ой! – взвизгнула Алина. – Ты хочешь сказать, что кто-то по-настоящему ходил в моей квартире?
– Не знаю, – неуверенно ответила я, не хотелось еще больше запугивать подругу.
Алина судорожно вцепилась в мою руку, вжала голову в плечи и от страха зажмурила глаза.
– Погоди, не спеши падать в обморок. Давай разбираться. Ты слышала шаги где?
– Там, – Алина дрожащим пальцем указала на прихожую. – Вернее, я лежала в кровати, а шаги доносились оттуда.
– А ты не могла спутать? Может, соседи ходили у тебя над головой?
Алина отрицательно замотала головой.
– Шаги, скрип и стон доносились именно оттуда.
– Замки старые?
– Нет, вчера успели врезать новый замок.
– А дверь?
– Цела и невредима. И цепочка на месте.
– Значит, ходить никто не мог?
«Что тут сказать? Хорошо это или плохо? – подумала я. – Может быть, и хорошо, что шаги всего лишь плод Алининого воображения. Нет, все равно плохо. Потому что иметь сумасшедшую компаньонку – хорошего мало».
Решив для себя, что, может, после освящения Алина успокоится и ее голова придет в норму, я резко поднялась с дивана:
– Алина, не будем терять времени, пошли освящать твою квартиру.
Мы вновь вышли на исходную позицию, к входной двери. Алина схватила щетку и с воодушевлением начала разбрызгивать святую воду.
– Отче наш, Иже еси на Небесах!
– Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли, – вторила я ей, размахивая Анькиной Библией.
Освятив по часовой стрелке одну комнату, кухню и ванную, мы остановились перед дверью в кладовую.
– Что там у тебя? – спросила я и приоткрыла дверь.
– От старых хозяев барахло осталось.
– Ты его будешь хранить?
– Боже упаси, я свои старые тряпки не храню, а тут чужие! Сейчас в четыре руки вынесем все на мусорник.
Закатав рукава, я стала подносить к входной двери годовые подшивки газет, аккуратно перевязанные для сдачи в макулатуру, старые журналы, мешки с детскими игрушками, большая часть из которых была поломана, эмалированные кастрюли с дырками в днище, узлы с тряпками и многое другое, что можно было бы смело выбросить еще лет десять назад. Например, стопка журналов «Юность» была датирована восемьдесят пятым годом. А плюшевый медведь, набитый опилками имел всего одну лапу. В годы моего детства игрушки уже набивали ватой, значит, этот медведь был сшит задолго до моего рождения.