– Ну и дурень ты, Кирилл, сущий анчутка! Вот так дурень!
Затем она расшвыряла оставшиеся после него старинные стулья с гнутыми спинками и сердито пинала их ногами, в каждый удар вкладывая остатки застарелой боли. Максим на это время укрылся в кухне и предусмотрительно готовил ее любимый ягодный торт. Утром он убрал из квартиры на улице Савушкина все вещи, напоминавшие Кате о бывшем муже.
Юные супруги фон Якобс часто ссорились, но не расставались. Вскоре они попали в аварию и погибли.
Катерина восприняла страшную весть легко, словно не поверила в случившееся. На ее лице появилось неестественное выражение: смесь удивления, раздражения и облегчения. С хладнокровием профессиональной плакальщицы она устроила поездку в Антверпен себе и оставшейся дочке. Аннушка не запомнила Европы: глубокое, неохватное горе затмило и Бельгию, и ее людей.
– Гляди, анчутка, это же замок Стэн, где творил картины Рубенс! – восклицала Катерина, выглядывая из окна такси. – А вон – замок норманнов!
Но Аня лишь закрывала лицо руками.
В квартире сестры она коснулась ее вещей и разрыдалась. Ее трясло, даже крики матери не заставили ее замолчать. Боль закрыла весь мир черной пеленой. Уткнувшись в алую блузку сестры, Анна вдыхала запах родного тела и благоухания незнакомых цветочных духов и кричала в голос: «Анисья, Анисьюшка, ты здесь!»
Перепуганная Катерина выбежала на улицу, взывая к встречным:
– У меня мороз по коже от воплей этой анчутки!
Но бельгийцы не понимали русскую речь. Соседи, слыша причитания Аннушки, сочувственно жали руки ее молодой матери и объясняли друг другу: «У близняшек особая связь! Они не могут жить друг без друга. Бедная девочка! Как ей вынести такую потерю? Ей нужна помощь психолога!»
Не приведя Аню в чувство, мать поехала на похороны одна. Она предвзято отнеслась к заграничным родственникам Кирилла и общего языка с ними не нашла. Больше ни она, ни Анна в Бельгию не летали.
Видеть могилу сестры девушка не желала. «При взгляде на нее я тоже умру, немедленно!» – восклицала она, и щеки ее краснели. Помня истерику дочери и врачей «Скорой помощи», Катерина старалась не заговаривать с Аней о кладбище.
Прошло десять лет со времени смерти сестры. Вместо того, чтобы стать взрослой рассудительной женщиной, драчунья, потерявшая половину себя, превратилась в растерянный, слабый цветок без возраста. Она не имела друзей, отношения с матерью не складывались. Теперь девушка снимала однокомнатную квартиру недалеко от клуба «Галактика» на краю большого парка, у заросшего озерца.