– Силой?
– Я рассказывала тебе о нити судьбы?
Я покачала головой.
– Каждый человек связан с кем-то – с тем, кому предназначено быть с нами и делать нас счастливыми. Я связана с папой.
Я осмотрела свои запястья и щиколотки.
– Я не вижу никакой нити.
– Ее нельзя увидеть, – мама тихо рассмеялась. – На это способны лишь боги. Твоя нить может быть длинной, тянуться через горы и реки. Возможно, пройдут годы, прежде чем ты найдешь ее конец. Но ты сразу поймешь, когда встретишь нужного человека.
– А вдруг ее кто-то перережет? – забеспокоилась я.
– Ее ничто не может нарушить, поскольку судьба – это крепчайшая клятва. Вы будете связаны друг с другом, что бы ни произошло.
– Так же, как я связана с тобой, папой и Финлеем? И Сэндо?
Я злилась на Кетона, так что на нашу с ним связь мне было начхать.
– В некоторой степени, но чуть-чуть по-другому. – Мама ласково коснулась пальцем моего носа. – Однажды ты поймешь.
В ту ночь я взяла моток красной нити и привязала отрезок к своей лодыжке. Мне не хотелось, чтобы братья увидели и начали глумиться надо мной, поэтому я спрятала нить под штаниной. Но чувствуя, как мой секрет щекочет мне лодыжку при ходьбе, я невольно гадала, узнаю ли я, если встречу человека, с которым мне суждено быть. Нить затянется туже? Растянется и переплетется со своей второй половинкой?
Я не снимала ее месяцами. Мало-помалу нить изнашивалась, но не моя вера в судьбу.
Пока судьба не забрала у меня маму.
Она подкрадывалась медленно, в течение многих месяцев, как к кипарису у нашей лавочки. Каждый день с его тонких веток слетали листья – поначалу всего несколько, но с приближением осени все больше и больше. А затем, одним утром я проснулась, а все ветки были голыми. И нашего кипариса не стало – по крайней мере, до весны.
Мама не могла ждать до весны.
Ее осень началась с легкого кашля, который она всегда скрывала улыбкой. Она забывала добавить капусту в любимые пирожки со свининой Финлея, забывала имена героев из сказок, которые рассказывала нам с Сэндо перед сном. Даже позволяла Кетону выигрывать в карты и давала ему слишком много денег на прогулки на рынок.
Я не придавала этим оплошностям особого значения. Мама бы нам рассказала, если бы плохо себя чувствовала.
Затем, одним зимним утром, как раз когда я закончила украшать статуэтки Аманы тремя платьями – из солнца, луны и звезд, – мама потеряла сознание на кухне.