Мы вышли из машины и направились к монастырским воротам. Сквозь монастырь был проход к берегу Ламы.
Всюду в монастыре велись восстановительные строительные работы, что заставило нас вспомнить однажды поставленного ими руководить несчастного нашего дядюшку, искушенного этим самым дьяволом и ныне почившего. А так бы он вышел навстречу нам, сверкая большим позлащённым крестом поверх рясы, широкий, великодушный, торжествующий, и повёл бы в монастырскую трапезную чревоугодничать. Все-таки, мы порядком проголодались. Я лично завтракала в семь утра, а было уже четыре вечера.
* * *
Алексею Кудесову снилось утро. В сосновом лесу прыгали и баловались его маленькие сыновья, рыча по-медвежьи и опускаясь на четвереньки в шуточной борьбе друг с другом. Сыновей у Алексея было двое – старший Алексей, названный так в честь последнего туранского царя Алексея Алексеевича, и младший Владимир, нежный и хрупкий, совсем малыш. Дети снятся к диву, так говорила Алексею когда-то бабушка-староверка. Туранцы все в недавнем прошлом были староверами.
– Мы в Славле! – тормошила Алексея Нина, сказавшая проводнику Кириллу, что сама разбудит соседа по купе.
Проводник подошёл слишком рано, чтобы успеть предупредить пассажиров о прибытии в Славль, открыть двери вагона и опустить ступени к перрону. На железной дороге были сокращены штаты, или оптимизированы, как принято говорить теперь при изгнании людей с работы. На два вагона было теперь два проводника, которые спали по очереди. А раньше по два проводника приходилось на один вагон – один из них работал, а второй отдыхал после смены. Так что, Кириллу надо было поспевать, чтобы не лишиться премии при крошечной теперь зарплате.
Убедившись, что Алексей открыл глаза, Нина попрощалась с ним и быстро ушла, вернув его той действительности, что была известна им двоим и ещё немногим.
Алексей вышел в тамбур и по несколько нервному взгляду стоявшего на перроне проводника понял, что тот получил насчёт него какие-то указания. В форме, состоявшей из серый брюк, серого жилета и белой рубашки с короткими рукавами, Кирилл стоял, вытянув руки по швам, что означало близкое присутствие какого-то начальства. Проводники в этот поезд набираются из сверхнищей Иты, и очень дорожат работой. Кирилл был блондин с большими серыми глазами, высокий и худощавый. В Ите много блондинов, потомков некогда сосланных в Туран по политической неблагонадёжности квачан. Блондинов там даже больше, чем где-либо, исключая, разве что, Алтику.