– А меня сегодня на совещание позовут? – словно подслушав мысли Оливина, спросила Монахова.
– Какое совещание?
– Андрюш, перестань. Ты сам только что сказал про важное совещание. Я видела расписание. Сегодня совещание по проекту «Вертикаль». Вы ж меня в рабочую группу включили. Почему же не зовёте?
– Сегодня рутина: план-графики, сметы, оргвопросы…
Монахова вдруг прижалась к Оливину и прошептала.
– Оргвопросы – как раз моё. Вы там красивых графиков и схем как обычно нарисуете, а кто их потом реализовывать будет, а?
Оливин закачал головой:
– Это вовсе не те оргвопросы, о которых тебе положено знать.
Монахова отпрянула:
– Как грязную работу выполнять, так положено. А как бюджет пилить – не положено!
Оливин удивлённо застыл.
– Думал, я не в курсе, что сегодня совещание по бюджетной политике, – усмехнулась Монахова. – Если меня там не окажется, то нам на сорок третий снова гроши перепадут? И сама я, как обычно, тоже мимо кассы…
– Кто бы говорил! – усмехнулся Оливин. – А «мерседес»?
– «Мерседес» шеф у спонсоров отжал. Ни рубля на него из бюджета проекта не потратил. Это не часть моей доли, а бонус за того говнюка, – напомнила Монахова. – И потом, автомобиль – статья расходов, а не доходов.
– Ну ты прям финдиректор, – усмехнулся Оливин.
– Я, между прочим, в универе была лучшей по бухгалтерии и финансам. А финдиректором на проект «Вертикаль» эту бестолочь Лолиту назначили. Где справедливость?
– Лолита – жена шефа, о какой справедливости речь?
– Ну вот в следующий раз пусть Лолита свидания чиновникам на крыше и назначает! Пусть её потом следователь допрашивает!
Оливин удивлённо вытаращил глаза.
– Какой ещё следователь?
Монахова вытащила из кармана визитку и с выражением прочла:
– Главное следственное управление, подполковник Панфилов…
– Когда? Где?
– Вчера, после презентации…
– И ты только сейчас об этом говоришь?
– Да я вообще говорить не хотела. Вы ж меня на совещания не зовёте, в тайны ваши великие не посвящаете. Вот и у меня от вас тайны.
– Дура! – Оливин готов был ударить девушку.
– Что, и меня забьёшь до смерти, как бомжа? – сказала та. – Ну давай!
– Он живой, очухается…
Монахова покачала головой.
– Никакой он не живой, лучше меня знаешь. И тот чиновник тоже мертвее мёртвого. Вокруг нас давно трупы…
– Они заслужили, – спокойно вынес приговор Оливин. – А о чём спрашивал следователь?