– Я газозлюсь…
– Не верю, потому что сейчас буду говорить именно о вас, то есть о белом ангеле. Ну, э-э-э, знаете ли, вот примерно так: их двое, и…
Тут я оглядел набережную, почти до отказа заполненную нашими матросами (многие украдкой бросали взгляды на мою собеседницу – сколько недель они попросту не видели женщину?).
– Ну вот вообразите – их двое, и она спросила: что такое история?
И он ответил: вот ангел, которого несет в будущее спиной вперед,
И еще он сказал: а история – это груда развалин,
И ангел хотел бы вернуться к ней и все поменять,
И исправить все, что там было сломано,
Но из рая дует штормовой ветер,
И шторм несет ангела в будущее – спиной вперед,
А называется этот шторм – прогрессом.
Мы долго молчали. Что в этих зеленых глазах – она сочла меня умалишенным, она смеется надо мной, она сейчас достанет шприц и милосердно вколет мне чего-то успокаивающего? И вот я только смотрю, смотрю на ее губы в пузырьках лимонада.
– Я не могу найти рифмы и не знаю, что делать дальше, – признался наконец я. – Но только не надо мне мстить и говорить, что это ужасно оригинально и прочее. Еще злитесь?
– Нисколько. Потому что вы меня кгасиво злите, – задумчиво проговорила она, посматривая на приближавшийся белый циркуль – размашисто шагающего Перепелкина.
Пример глубочайшего военного разврата
«Так напишите же свою историю», – сказал мне великий Рахманинов. И вот сейчас я в ужасе понимаю, что история получается странной, потому что я просто описываю все как было.
Ведь на самом-то деле моя история в том долгом путешествии – это детективный боевик посреди страшной войны. Множество героев этого сюжета оказались не теми людьми, что я думал. Одни из них уничтожили друг друга. Другие были уничтожены безо всякого смысла и логики, потому что была война, а на войне убивают просто потому, что убивают. И сегодня жалко всех, что бы они тогда ни совершили – а кто-то ведь не совершил просто ничего, ни подвига, ни злодейства.
Детективный боевик – он ведь должен быть динамичным. А в реальной жизни сначала, неделя за неделей, я просто не понимал, что живу посреди детектива – и, видимо, не мог понять. Сейчас я знаю, что то были лучшие дни всего путешествия. А тогда я жадно подгонял время, потому что думал, что дальше будет уже какой-то полный восторг.
Путь вдоль Африки, от Дакара в Габун… на том отрезке не было никаких загадочных пиратских налетов или мешков на голову (бурные события возобновились позже, и еще как). А слово «война» я просто забыл. Ведь жизнь была прекрасна – в том числе потому, что дружба с Перепелкиным сделала меня чище.