», это что-то вроде бортовой кухни, где стоят печи для разогрева обедов, холодильники для прохладных напитков, все тележки с бортпитанием, и есть угол, предназначенный для отходов. В этом отсеке подготавливают все питание перед подачей, а для стюардесс это самое приятельское и укромное место, единственное достаточно уединенное, где можно на несколько минут отделиться от пассажиров, благодаря шторе, которая дарует драгоценные моменты для себя во время непомерно долгих рейсов: откровенности и секреты вполголоса зачастую рассказывают и поверяют здесь в «шкатулке тайн» стюардесс.
Я вместе с экипажем проследила, чтобы все было хорошо прибрано, чтобы служба питания загрузила как надо все тележки, проверила печи и холодильник, чтобы устройства и лампочки аварийного освещения были в исправности и работали.
Я делала все ни как мои коллеги, они работали очень непринужденно и уверенно, были уже «старичками авиакомпании», так их называют.
На курсах нам показали все дверцы, тележки и ящики, втиснутые в самолет; было их бесконечное множество, и в каждом предметы, необходимые, чтобы полет прошел успешно.
Я решила открыть их все, взглянуть что там и запомнить, чтобы суметь отыскать нужное скорее.
Когда я их закрыла, забыла, где какой ящик и что в нем лежит, ящиков было слишком много, и с виду все одинаковые.
Я открыла и закрыла ящики десяток раз. Иногда угадать, где лежит то, что мне нужно, помогало везение, порой после частичной победы над пакетиками с кофе и сухим молоком я отступала, не найдя пластмассовых чашек. Подозреваю, что повязки для глаз перескакивали в другой ящик в каждом рейсе, как по мановению руки фокусника: мне казалось, что я видела их в одном ящике, а они лежат в другом.
Я мельком взглядывала на юбку чуть ниже колена, на гладкие матовые чулки натурального цвета, которые до этого никогда не носила, на классические кожаные туфли-лодочки на каблуке строгой формы в тон к сумке; на хорошенько отглаженную блузку, платок на шее, на жакет со значком авиакомпании и обязательную пластинку с именем.
Все это было на мне, теперь на мне. Эту форму я надела впервые, надела ее как можно аккуратнее, на этой пластинке выгравировано мое имя, это было большой честью, и носила я пластинку с гордостью, воодушевлением, почти торжественно: то было началом великолепной мечты.