– Уже идут, – произнес Эли.
– Я еще не готов.
– Да конечно же, готов.
– Только не без тебя, Эли. Только не один.
– Просто угомонись и дай мне рассказать кое-какие вещи, про которые люди склонны забывать, как только выходят отсюда.
– Да плевать мне на них!
– Я провел здесь всю свою жизнь, парень. Знаешь, сколько народу говорило мне то же самое? Мол, я справлюсь… Я знаю, что делаю…
– Я не хотел проявить неуважение.
– Конечно же, не хотел. А теперь сядь спокойно и послушай старика еще разок.
Эдриен кивнул, когда металл клацнул о металл. Он слышал далекие голоса, стук жестких башмаков по бетонному полу.
– Деньги абсолютно ничего не значат, – произнес Эли. – Понял, что я говорю? Я насмотрелся людей, которые оттянули здесь двадцать лет, а потом через шесть месяцев вернулись сюда из-за денег. Туда – и сразу сюда, словно ничему и не научились. Все это золото, все эти доллары и блестящие побрякушки не стоят ни твоей жизни, ни твоей радости, ни единого дня твоей свободы. Солнечный свет. Свежий воздух. Этого достаточно. – Эли кивнул в темноте. – А насчет того – помнишь, что я тебе говорил?
– Да.
– Водопад, развилка ручья?
– Помню.
– Я знаю, ты думаешь, что это место уже истощило тебя без остатка, что тебе нечего делать во внешнем мире, но шрамы и переломанные кости не имеют значения – равно как страх, темнота и воспоминания, ненависть и мечты о мести. Забудь про них. Про все забудь. Выходи отсюда и иди, не останавливаясь. Наплюй на этот город. Найди себе другой.
– А как же начальник тюрьмы? На него тоже наплевать?
– Если он придет за тобой?
– Если придет. Если не придет. Что мне делать, если я увижу его?
Это был опасный вопрос, и на миг показалось, что в тусклых глазах Эли вспыхнул красный огонек.
– Что я только что сказал о мести?
Эдриен стиснул зубы. Не требовались слова, чтобы выразить свою точку зрения.
«Начальник тюрьмы – совсем другое дело».
– Забудь про ненависть, парень. Слышишь меня? Ты выходишь рано. Может, тому есть какая-то причина, а может, и нет. Какая разница, если ты все равно исчезнешь? – Охранники были уже совсем близко, теперь уже оставались считаные секунды. Старик кивнул. – Что же до того, сколько тебе тут пришлось вынести, то все, что имеет значение, – это выживание. Понимаешь? Выживать – не грех. Повтори.
– Выживать – не грех.