Марш убрал снимок, потом прикоснулся к двум другим, изображающим мертвых людей – тела причудливо изогнуты, изломаны, раскрошены пулями.
– Вот эти интересуют меня больше всего. – Он придвинул снимки поближе к ней. – В особенности места попадания пуль. – Марш коснулся сначала одного изображенного на фото человека, а потом другого. – Оба колена прострелены. – Вперед двинулся увеличенный снимок раздробленных коленей. – Многочисленные попадания в пах. И опять-таки у обоих.
Очередной увеличенный снимок ширкнул по столу – фото, сделанное в ходе вскрытия, жестокое и яркое.
– Вы пытали этих людей, детектив Блэк?
По лакированному дереву скользнула еще одна фотография.
– Титус Монро. Прострелены оба колена и оба локтевых сустава.
– Не намеренно.
– Но весьма болезненно. Хотя и не смертельно.
Элизабет сглотнула, ощущая, как кружится голова. Марш это заметил.
– Прошу вас посмотреть на каждую из фотографий.
– Я их уже видела.
– Это не случайные повреждения, детектив.
– Я думала, что они вооружены.
– Колени. Пах. Локти.
– Было темно.
– Восемнадцать выстрелов.
– Девочка плакала.
– Восемнадцать выстрелов – нацеленных так, чтобы причинить максимальную боль.
Элизабет отвернулась. Марш откинулся на спинку, глаза его были голубыми и холодными.
– Убиты два человека, детектив.
Элизабет медленно повернула голову; ее и без того пустые и лишенные эмоций глаза теперь казались просто мертвыми.
– Два животных, – проговорила она.
– Прошу прощения?
Ее сердце выдало двойной удар. Она заговорила преувеличенно спокойным голосом.
– Убиты два животных.
– Лиз! Господи!
Марш властно вытянул руку, когда Дайер дернулся в их сторону.
– Все нормально, капитан. Стойте, где стоите. – Он опять переключил внимание на Лиз, раскинув руки по столу. – Вы пытали этих людей, детектив?
Взял кровавый снимок, аккуратно положил перед ней. Элизабет отвернулась, так что он подсунул еще два. Увеличенные кадры, сделанные во время вскрытия.
– Детектив Блэк?
Элизабет встала.
– С меня хватит.
– Я не давал разрешения встать.
Она оттолкнула стул назад.
– Я еще не закончил, детектив.
– Зато я закончила.
Она развернулась на каблуках.
Гамильтон начал было подниматься, но Марш вытянул руку.
– Пусть уходит.
Толкнув дверь, Элизабет оказалась снаружи, прежде чем Дайер успел коснуться ее руки или сказать хоть слово, чтобы ее остановить. Протолкалась сквозь толпу уставившихся на нее копов. Друзей, недругов – лиц, теперь казавшихся совершенно незнакомыми. Помещение вдруг словно потемнело, стало серым, пока люди в нем бормотали слова, на которые ей было плевать или которых она просто не понимала. Все превратилось в тот