Можно подумать, до этого не трясло. Тут уж, кроме
шуток, дорог нет, одни направления. И в каком сейчас едет наш
бедовый автомобиль, я бы сказать не решился, в голове у меня все
совсем перепуталось. И, похоже, не только у меня, через час такого
ралли по степи водитель остановил машину, вылез наружу и
взмолился:
— Лапушкин, ты же все знаешь, глянь, где мы сейчас,
и куда нам ехать!
— Да хрена я знаю, я ночью вижу еще хуже
других!
Я тоже выбрался из машины и посмотрел на звездное
небо.
— Вон Большая Медведица, а там Полярная Звезда, нам
нужно на северо-запад, а ты зарулил в противоположную сторону. Ты
меня так к немцам завезешь, водитель-ас!
— Так тут овраг на овраге, я задолбался крутиться!
Да ты не боись, Лапушкин, через передок не перепрыгнем, и к немцам
никак не попадем.
— Успокоил, спасибо! Давай, разворачивайся, и
поехали туда!
— Ну, садись, поехали.
— Погоди, я назад сяду, может, вздремну
немного.
Я открыл заднюю дверцу, но прежде чем садиться,
решил сначала заодно отлить. Сделав шаг от машины, я вытащил шланг,
но не успел пустить воду, как сзади хлопнула дверца, мотор взревел,
и мой лимузин растворился в темноте ночи.
— Стой, Кравцов! Стой, урод, куда поехал!
Бесполезно, мотор все тише урчал во мраке, пока не
стих полностью. Никакого оружия у меня с собой не было, винтовку я,
естественно, в машине не возил, а пистолет мне был не положен по
должности, и просигналить выстрелом непутевому водиле я не мог.
Придурок, услышав хлопнувшую дверцу, конечно, решил, что я сел, и
можно ехать, когда он обнаружит, что меня нет в машине, да и найдет
ли после этого дорогу назад? Нет, рассчитывать на это не стоило. Я
снова посмотрел на небо, оно едва заметно начало сереть на востоке,
ладно, ночь к концу, а днем разберусь, что к чему.
Тяжко вздохнув, я огляделся, ведь ни хрена же ничего не
вижу, даже собственного носа. Вытянув руки вперед, я сделал
несколько шагов, высоко задирая ноги, чтобы не споткнуться. Ну, и
далеко я так уйду, а главное, зачем? Улечься прямо тут? А что еще
мне остается. Нагнувшись, пошарил рукой по траве, роса приличная, и
ни шинели, ни вещмешка, все осталось в машине. А спать хочется, эту
ночь я не спал вовсе, да и в прошлые не особо удавалось. Да и
наплевать, сыро, но не холодно, я опустился мгновенно намокшим
задом в траву, повалился на бок, и, свернувшись калачиком,
отрубился.