Несмотря на темноту в комнате, принц видел эйфорию в глазах Жана.
– Когда их вызволим, то все увидят, что якобинцы ни на что не способны, раз уж допустили побег важных заключенных. Тогда вера в них рухнет, и начнется анархия.
– Нет, анархия в Париже уже возникла с падением Бастилии, нам лишь остается закончить начатое. Рад, что вы меня поняли. Но вы так же обещали и с королем – и, как видите, якобинцы играют его головой на Гревской площади! – прорычал Конде.
– Но кто, кроме меня, осмелится влезть в пасть бешеного льва? Кто, кроме меня, обведет тайную полицию Робеспьера вокруг пальца?
– Но кто освободит королеву? – парировал Конде.
– Я попытаюсь вновь. Я не стыжусь своего поражения. Ведь ошибки прошлого дали мне новую идею и надежду на спасение. Мы попытаемся вызволить ее прямо из камеры, а не на подступах к эшафоту. У меня есть нужные люди как здесь, так и в Париже, даже в Тампле! У меня есть идеи и планы, связи, деньги, но мне нужна ваша помощь!
– Что я могу сделать? У меня только десять тысяч штыков и двадцать тысяч голодных ртов…
– Нет, вы должны повлиять на прусского герцога Брауншвейгского. Мне нужно, чтобы он заключил сепаратный мир с республиканским генералом Дюмурье, я верю, что генерал одумается и примет нашу сторону, он поможет нам спасти королеву.
– А мне донесли, что генерал в Париже, и ходят слухи, что он как раз занимается этим делом. Вам стоит объединиться с ним! – подхватил энтузиазм Конде, вставая с помятой постели.
– Слухи – ужасная вещь, недостойная моей чести, но присутствие веры в победу – великое оружие!
Принц подошел к барону и горячо обнял, шепча одно слово:
– Благодетель!
Через час после встречи барон позвал своего верного друга и помощника. На вид тому было лет пятьдесят. Глубокие морщины выделялись на лице, орлиный нос чем-то напоминал Цезаря.
Де Бац ввел его в курс дела.
– …значит, Эжен, – заканчивал речь барон, – сейчас же бери людей, деньги и несись на всех лошадях в Париж, поговори с генералом, но будь аккуратнее, слухи – дело гадкое и служат дьяволу, но не нам.
– Даже без Дюмурье мы попытаемся спасти нашего маленького короля и бедную королеву.
– Твой род Тюреннов прославился отвагой, Эжен, потому такую задачу я и доверил тебе и себе. С Богом! – обрадовался барон де Бац.