Там слышно было бойкое чириканье птиц и стрекот невидимых насекомых. Там высилась густая трава в половину его роста – никто еще не успел вытоптать ее вдоль и поперек, – и прошло какое-то время, прежде чем он заметил маленький пригорок. На его склонах росли миловидные синие цветы, источающие необыкновенный, ни на что не похожий аромат, и когда Уильям не без труда взобрался к ним, то захотел сорвать один цветок, чтобы отнести домой на палубу. Подумав немного, он нарвал целый букетик и, неловко сжимая стебли, побежал назад. Обратная дорога показалась совсем не такой тяжкой и изнуряющей – даже приятной. Он был так горд и возбужден, что не пытался запомнить все ее хитросплетения; все мысли были только о том, как будет счастлива вдохнуть этот запах его мама.
Но когда он, растрепанный и запыхавшийся, выскочил на берег Парка, ему на макушку неожиданно опустилась сильная, властная рука, заставив его превратиться в крошечного, вкопанного в песок истукана. На его беду, учитель именно в тот день бодрствовал после полудня и зорко следил за озоровавшими детьми. Уильям не боялся его, как большинство учеников и учениц, но тут в первый раз ощутил запоздалый страх перед грядущим наказанием.
– «Мы изучаем писания и творения рук Создателей, но не ублажаем праздное любопытство», – с унизительной ласковостью произнес тот, кому принадлежала рука. – Наступил важный день, мальчик, ибо эти слова перестанут быть для тебя пустым звуком. Друзья мои! Ученики! Наше занятие будет продолжено! – громко обратился он к суетящимся неподалеку детям, не выпуская темноволосой головы мальчишки.
Едва ли кто-то откликнулся бы на этот призыв так скоро, если бы задержан был не Уильям. Один из детей мельком увидал его длинные прядки и немедленно оповестил остальных. В мгновение ока они сплотились толпой перед учителем – всем не терпелось узнать, что же он будет делать с этим странным одиночкой. Уильям почувствовал на себе столько злорадных взглядов, что по его пухловатым, измазанным землей щекам впервые покатились слезы бессильной обиды.
Учитель, польщенный таким вниманием к своей персоне, несколько раз встряхнул свободную руку, готовясь к выступлению. Уильям дрожал и шмыгал носом, то и дело пытаясь вырваться; он так жаждал убежать обратно в лес и исчезнуть там – укрыться где-нибудь в тени, чтобы его никто никогда не нашел, – что не видел уже для себя никакой другой Цели! Но учитель держал его крепко.