– Э… – Хомайер бросил быстрый взгляд на идиллийку.
Как и большинство дворняг, он побаивался репликантов, слухи о которых ходили один другого страшнее. Масла в огонь подливали неразговорчивость и замкнутость большинства искусственных солдат. Чимбик же вдобавок входил в число тех, кого особенно боялись.
– Ополченец-ремонтник, сержант, сэр, – наконец, выдавил капрал. – Прислали на обучение.
Чимбик развернулся на каблуках и вперился в девицу бешеным взглядом. Казалось, воздух вокруг него сгустился и потрескивал, словно наэлектризованный сержантской яростью.
– Ремонтник, значит, – прошипел репликант.
Идиллийка смотрела на него удивлённо, но не испуганно. В отличие от тех же Лорэй, она явно не воспринимала Чимбика как угрозу. Да и вряд ли вообще когда-либо в своей жизни сталкивалась со смертельной опасностью.
– Я Кристал, – представилась она и протянула сержанту руку. – Но можешь звать меня Схемой.
– А я спросил, как вас зовут? – сержант перевёл взгляд на сиреневую ладошку. – Руку протягивать за воротами будете, а здесь отдают воинское приветствие.
Ненависть и злоба, рождённые болезненным воспоминанием о группе контроля, требовали выхода, но репликант не мог и пальцем тронуть кого-то без приказа. Он был живой смертью, посаженной на короткий поводок строгим хозяином. Но с каждым днём всё больше хотел проверить привязь на прочность.
– Что происходит? – раздался требовательный голос.
Чимбик стиснул зубы. Обладателя голоса он знал хорошо. Даже лучше, чем хотелось. Лейтенант Алер Дюран, командир взвода ремонтников, репликантов ненавидел и не считал должным скрывать это чувство. А потому пользовался любым поводом, чтобы указать искусственным солдатам их истинное, по мнению лейтенанта, место. Чимбика Дюран ненавидел особенно сильно за нехарактерную для репликантов привычку огрызаться. Сержант отвечал ему взаимностью.
– Я против взаимодействия идиллийцев с нашим батальоном, лейтенант, сэр, – он неторопливо повернулся и нарочито небрежно отсалютовал.
– А тебя никто не спрашивает, штамповка! – прошипел Дюран, нависая над сержантом.
Лейтенант при росте в метр девяносто восемь обладал комплекцией чемпиона-тяжеловеса, и сухой, поджарый Чимбик смотрелся на его фоне несерьёзно.
– Лейтенант, сэр, – стараясь говорить ровно, тот предпринял попытку достучаться до здравомыслия человека. – Я был свидетелем того, как одна-единственная идиллийка с помощью эмпатии вывела из строя отделение обученных пехотинцев. При эвакуации подбитых машин с поля боя идиллиец может получить ранение, и его боль ощутят все, кто находится рядом. Точно так же, как они сами почувствуют то же, что и ближайшие пострадавшие.