Эпл сел рядом с ней на траву, стараясь не рассматривать ее слишком уж явно и больше смотреть на горизонт.
Девушка повернулась к нему.
– У тебя такое бывает? – спросила она.
Садовник пожал плечами.
– У меня есть работа. Я не могу просто так…
Она фыркнула:
– Глупости говоришь. Все ты можешь! Ты ж не дерево. А мне вот иногда так вдруг захочется побегать и попрыгать, найти какое-то приключение, а не сидеть под корой! – Она тряхнула кудрями и добавила: – Наверное, это все кровь отца, а ей лучше не давать волю.
– Ты так и не сказала, кто ты, – осмелился напомнить садовник и получил в ответ хитрый взгляд.
– А ты как думаешь?
Он пожал плечами.
– Вообще, я сейчас стараюсь не думать: здравый смысл говорит, что так не бывает.
– Здравый смысл… – повторила она медленно, будто услышала эти слова впервые и силилась понять их значение. – Вы, люди, так любите все усложнять. Зачем?
Юноша снова пожал плечами.
– Наверное, так проще жить.
Она бросила на него долгий взгляд, будто и эти слова поставили ее в тупик. От лучей заката ее глаза искрились, а губы наливались, как спелый виноград. «Эх, ну почему мне всегда встречаются такие девушки? – подумал Эпл. – Либо у них есть мускулистый ухажер, который гнет подковы пальцами и забивает гвозди кулаком, либо у них есть хвост».
Девушка бросила на него быстрый взгляд и отчего-то нахмурилась. Ее улыбка улетела, словно подхваченный ветром лепесток.
– Сначала я подумала: какая удача, что наши корни пересеклись сегодня здесь, – сказала она тихо.
Эпл взглянул украдкой на свои сапоги (один из которых был не его) и удостоверился, что ничего не изменилось и у него по-прежнему нет никаких корней.
– Но теперь я понимаю, что ты для меня пришелец, – продолжила девушка. – И я не могу тебе доверять…
– Но это ведь ты вышла из дерева! Я первый сюда пришел.
Она лишь смотрела на него грустными глазами и молчала.
– И ты можешь мне доверять, – заверил ее юноша и выпятил грудь (но только слегка). – Я ведь садовник, я люблю растения и… – «…девушек», собирался он сказать, но вместо этого повторил: – Мне можно доверять.
– Ма́небжи.
Эпл уставился на нее. Потом моргнул. Потом опять уставился на нее. Не помогло.
– Что ты сказала?
– Манебжи. Так меня зовут.
Она смущенно опустила ресницы, ее щеки залились краской (зеленой, конечно).
«Как красиво», – подумал Эпл, а вслух сказал: