Разумеется, как и другие народные вожди, Миронов с трудом терпел комиссаров. 18 ноября 1918 года он писал военкому дивизии Позднякову: «Ввиду недовольства частей дивизии так называемыми политическими работниками, прибывшими с Вами, и ввиду того, что лично Вами взяты функции, не входящие в программу политического комиссара, и стремления Вашего умалить достоинство начальника дивизии, именем революции предлагаю, собрав Ваших помощников, которых Вы, кстати, без моего ведома и без представления мне, разослали по частям, оставить дивизию, ибо за ее политическую целость и боевую способность не ручаюсь. В дивизии достаточно политических сил, чтобы держать ум товарищей на высоте к стремлению за торжество социальной революции».
В связи с началом политики расказачивания Миронов телеграфировал Троцкому: «Население Дон[ской] области имеет свой бытовой уклад, свои верования, обычаи, духовные запросы и т. п. Желательно было бы при проведении в жизнь в Донской области декретов центральной власти обратить особенное внимание на бытовые и экономические особенности донского населения и для организации власти на Дону посылать людей, хорошо знакомых с этими особенностями, могущих вследствие этого быстро приобрести популярность среди населения, и с хорошими организаторскими способностями, а не таких, которые никогда на Дону не были, жизненного уклада Дона не знают, и такие люди кроме вреда революции ничего не принесут».
Характерно, что эту телеграмму вместе с Мироновым подписал политком дивизии Бураго. Однако никакого эффекта она не возымела, в том числе и потому, что Троцкий непосредственно не отвечал за проведение инициированного Лениным и Свердловым «расказачивания» и не мог убедить вышестоящих товарищей в пагубности такого курса по отношению к казачеству.
Единственное, что мог сделать Миронов, это воспрепятствовать проведению расказачивания подчиненными ему частями. 21 января 1919 года он издал приказ-воззвание по своей 23-й дивизии и другим частям 15-й и 16-й дивизий подчиненной ему Сводной группы:
«Именем революции воспрещаю вам чинить самовольные реквизиции скота, лошадей и прочего имущества у населения. Воспрещаю насилие над личностью человека, ибо вы боретесь за права этого человека, а чтобы быть достойным борцом – необходимо научиться уважать человека вообще. Воспрещаю вам пьянство, ибо пьяный человек подобен свинье, соседство с которой так противно, и да пьяный и плохой солдат! Это не борец, а хулиган!