– А что писать – одно расстройство.
– Добрый мужик был.
– Чай, всё таскали, судом грозили – что-то не так сделал. Крепился, а как Ольгуха-то скончалась…
– Крестная! – Анна вскрикнула. – Скончалась?
– Не разродилась сердешная… Так вот он тогда и вовсе того… свихнулся. Хоть и не шумливый, а одно – дурак.
Долго молчали, тишину нарушила Кирганиха.
– Хоть бы браги, что ли, со встречей, – сказала она, досадно отодвигая пресный чай. Анну осенило: набросив на плечи платок, побежала к соседке – к сельповской продавщице.
После рюмки исподволь, точно сговорившись, бабы затянули:
Э-э-эх, летят утки, эх, летят утки
И два гуся…
Анна слушала, и песня эта с бурлацким «э-э-эх» отзывалась в душе похоронным плачем по её деревне.
* * *
В бывшем колхозном саду строили энергохозяйство, подстанцию. В глубь леса через болота уводили просеку для опор высоковольтной линии. Из Палкина к Правде вели насыпи для шоссейной и железной дорог. А в конце Пестова уже срубили из бруса пекарню и столовую.
Местный говор обреченно терялся: и «оканье», и «аканье», и другие вариации русского языка – все перемешивалось в нечто однообразное и безликое.
День ото дня становилось голоднее; Городок уже не мог снабдить немалую армию строителей, а строительный ОРС в бездорожье бездействовал. В магазине из-за килограмма хлеба буквально давились, а местные жители взвинчивали цены на молоко и картофель.
– Анна Петровна, – как-то необыкновенно доверительно обратилась Людмила Станиславовна, – давайте вместе отметим Восьмое марта. У нас в коллективчике «старушки» все домовитые, с ними не сговоришься… ну, да и мы по-семейному, а?
– Можно, – как под гипнозом согласилась Анна. Потом и сама удивлялась – с какой бы стати?
…Гостями были двое – Анна да приятель Виктора Василий Аксенов, девятнадцатилетний сын начальника строительства, остальные – хозяева, Фарфаровские: Людмила Станиславовна, Виктор и Римма.
– Ну, племя младое, – объявила Людмила Станиславовна, когда пришла запоздавшая Анна, – все в сборе, главное – Анна Петровна здесь. К столу, иначе и от голода умереть можно.
– Людмила Станиславовна, не надо меня по отчеству, – тихонько шепнула она, – просто Анной…
– Отлично! – неожиданно громко сказал Виктор. – Анна, прошу, пане, к столу. – И он склонил голову набок по-петушиному, отведя руку-крыло на сторону.