– Заходи, дочка, – сказал он.
– Я хочу на войну, – неожиданно сказала Джамиля, не зная, как объяснить свой неожиданный визит.
– На войну? Ты?
– Да… – подтвердила Джамиля немного неуверенно.
– Доченька, мы пока не берем женщин на войну. Если вдруг понадобится, то тебе обязательно сообщим.
– Я должна поехать…
– Ты лучше иди домой. Я даже врагу не пожелаю быть на войне.
В этот момент в комнату вошел военный врач, отдал несколько документов и вышел. Увидев его, Джамиля нашла выход из положения.
– Может быть… я пойду как медсестра… – вымолвила она. – Ведь кто-то должен помогать врачам?
– Хорошо, дочка, если будут новости, я обязательно позову тебя.
Джамиля почувствовала, что этот неясный ответ – не иначе как пустые слова. Она, некоторое время молча стояла, потом нехотя простилась. Но девушка не сдалась, через некоторое время она опять пришла сюда, а потом еще, еще, еще… И наконец ей повезло, ее решили отправить на войну. Медсестрой…
Поэтому сейчас Джамиля не знала, что ответить девушке с золотистыми волосами.
– Ну, не знаю… Я хочу помочь нашим бойцам…
– А я иду мстить! – воскликнула Людмила. – Мы с мамой из Смоленска эвакуировались в Ташкент. Там фашисты застрелили моего отца и братьев. Прямо на моих глазах.
– Вы видели войну? – почему-то испугалась Джамиля.
– Слушай, можно тебя кое о чем спросить? Мы обращаемся к тебе на «ты», а ты все время говоришь нам «вы». Зачем?
– Не знаю… – сказала Джамиля, смущаясь. – Нелегко «тыкать» людям, которых хорошо не знаешь.
– Не стесняйся и обращайся к нам на «ты», хорошо?
Джамиля не могла представить себе, как можно «тыкать» этим девушкам. Не потому, что она боялась, а из-за уважения к другим не могла она так говорить – привыкла обращаться на «вы» даже к тем, кто младше ее…
– А о чем ты спросила? – прервала ее раздумье Людмила. – Да, вспомнила… Ты спросила о том, видела ли я войну…
Она вдруг замолчала. Нелегко было вспоминать недалекое прошлое, превратившееся в кошмарные сны.
– Нет ничего хуже войны! – наконец воскликнула Людмила, и слезы навернулись на ее глаза. – На войне люди убивают друг друга, забывается человечность, милосердие, а человек превращается в животное…
И Джамиля вдруг почувствовала холодное дыхание войны. Она даже не представляла себе, что война может быть жестокой и яростной. Неожиданно девушка вспомнила… Камолиддина. Джамиля вспомнила, как он искал ее глазами перед отправлением на войну. И как он сейчас? Ведь Камолиддин был тихим, безобидным человеком, никогда ни на кого не повышал голос. Неужели он сможет стрелять во врага? В состоянии ли он защитить себя? Немцы не думают, наверное, о том, что этот скромный, безобидный парень был вынужден поехать на войну…