Я понимала, что мне жизненно необходимо научиться ходить самой, не важно как, главное – самой. Я приложила к этому максимум усилий, что привело к острым, хроническим, ожесточённым конфликтам между мной и близкими родственниками. Они не были готовы к тому, что я так рьяно буду отстаивать свою свободу воли, мысли, передвижения. Я чётко усвоила: единственный способ, при котором мне будет официально разрешено выходить из квартиры, это поступление в ВУЗ, и в 2010 году оно состоялось!
Этому предшествовало эпохальное событие, которое во второй раз разделило мою жизнь на «до» и «после», как смерть отца. В августе 2009 года моя одноклассница Анастасия Г. подарила мне оракул Ленорман в маленькой коробочке, на верхней части которой была нарисована книга, а на нижней крест. Меня немного затрясло, я испугалась, потому что я чётко слышала, что говорит эта колода, как будто она живая. Я поблагодарила Настю за подарок, но не подала виду, что он «говорящий». Я попыталась избавиться от этого оракула, но у меня ничего не выходило, а выбросить словно рука не поднималась. Мне стала сниться каждая карта по порядку. С сюжетами. С 1 по 9. С 10 по 17 шёл пробел, словно чистый лист, как будто всю информацию стёрли. Потом с 18 карты по 36 истории начались снова2.
У меня каждую ночь словно была экскурсия в прошлое. Потом я случайно наткнулась на фильм «В конце пути вас ждёт висельница», и вот тут – то пасьянс сошёлся! Я смотрела этот фильм, понимая, что он – про меня, и большая часть из того, что там рассказано, неправда. Пьер де Лез никогда не был любовником Марианны Ленорман, и Бернадот на прогулку в лодке тоже не звал. И у Бонапарта был шанс сделать всемирную империю, для этого всего лишь нужно было прислушаться к моему совету. И то, что у Марианны не было личной жизни – ложь, ещё как была, только о ней никто ничего не знает! И в конце старуха дряхлая, которую придушил мужчина подушкой, это и была Марианна Ленорман. Помню, как я пребывала в шоке, фрустрации, и – эйфории…
В моей настоящей жизни очень много автобиографических переплетений с судьбой Марианны: что в XVIII, что в XX – XXI веке, отец был для меня опорой и безопасностью, а матери не нравилось, что я не такая, как все дети, и она хотела подогнать меня под стандарты. В XVIII веке я «училась» в монастыре, в XX – XXI – на домашнем обучении. В XVIII веке отец меня научил разбираться в тканях и шить, в XX – XXI веке вкус и эстетику мне прививала моя тётя Надя, которая раньше профессионально работала в ателье. Что тогда, что сейчас, я не имела друзей: сверстники не испытывали большого желания со мной сближаться, и это было взаимно. У меня были две отрады: чтение и творчество.