Официальные лица говорили о том, что по своему значению, технической сложности и важности Атоммаш входит в тройку союзных предприятий, вместе с ВАЗом и КАМАЗом150. Строительство Атоммаша было воспето еще на первых этапах его сооружения. Советская агитационно-пропагандистская машина не могла пройти мимо такого масштабного проекта. О нем писали ежедневно в газетах и журналах, записывались репортажи для телевидения и радио. Отряды творческой интеллигенции и артисты проводили сотни встреч со строителями завода-гиганта, слагали и исполняли песни. И даже писательская «рота» воспевала подвиг создания Атоммаша в серии книг, выпущенных еще до начала его работы151. Впрочем, подобная практика касалась и Ростсельмаша152, и других крупных предприятий153.
Завершение первой очереди завода-гиганта произошло в аккурат ко дню рождения Л. И. Брежнева – 19 декабря 1979 года, а корпус первого реактора на Атоммаше был собран в преддверии XXVI Съезда партии. После смерти Л. И. Брежнева его имя было присвоено производственному объединению. Кстати, подобная честь выпала и Ростсельмашу, который носил имя Ю. В. Андропова.
В двенадцатой пятилетке предстояло получить дополнительно около 12 млн. кВт энергии на Ростовской АЭС, пуск первого энергоблока которой был запланирован еще в конце одиннадцатой пятилетки, а затем сдвинут на 1987 год. Но строительство станции постоянно запаздывало – чтобы запустить ее через два года после намеченных планов, по мнению партийного руководства региона, нужны были «чрезвычайные меры». Однако судьба двух этих проектов была непростой. В начале 80-х годов на Атоммаше – гордости советской промышленности – начались проблемы: просадка зданий и сооружений, которые показали ошибки в строительстве и расчетах. В июле 1983 года Политбюро ЦК КПСС приняло специальное постановление о нарушениях при строительстве Атоммаша. Позже, после Чернобыльской катастрофы (1986 год), возникли еще более серьезные трудности. Советское руководство решило пересмотреть свои планы относительно развития атомной энергетики. Определенное влияние на такое решение оказало и экологическое движение.
Ростсельмаш и Атоммаш как крупнейшие производственные объединения Дона, конечно, находились на особом положении. Их работа щедро финансировалась и направлялась непосредственно из союзного центра, но и местные партийные и советские руководители не отставали в вопросах контроля и опеки предприятий. Централизация управления отнимала силы и время, слабо способствовала быстрому решению производственных задач. Бюрократизация мешала внедрению новой модели комбайна, которое затягивалось на годы. А тем временем завод Ростсельмаш был вынужден выполнять план и наращивать объемы выпуска устаревших моделей сельхозтехники невысокого качества. Атоммаш также демонстрировал печальный опыт: задуманные горизонты строительства, несмотря на всю мощь советской промышленности, достигались не полностью и очень медленно. На масштабные производственные рубежи, ради которых, собственно, и строился гигантский завод, Атоммашу не суждено было выйти, как в силу постоянного отставания выведения завода на необходимые мощности в намеченные сроки, так и позже – из-за неблагоприятной конъюнктуры.