– Задача на ближайшие дни, – проговорил Тарасов, – Симолин и Тувалов, вы едете к Окуневу, а ты, майор, узнай адрес Предгорной и туда. Завтра отчеты. Сегодня вечером я вас отпускаю. До завтра.
Генерал допил уже холодный чай. Его подопечные начали расходиться. В коридоре Максим окликнул уходящую Вику:
– Майор Ващенко!
Вика остановилась и подошла к нему.
– Просто Виктория Петровна. Мне не нравятся эти «майоры», «генералы», – сказала она, – слушаю.
– Давайте сегодня отметим ваш первый день. Много людей звать не будем. Только я, Тувалов и вы. Мы же работаем вместе, а мы о вас ничего не знаем. Сходим куда-нибудь.
– Сегодня не могу, извините. Это все?
Тон у Ващенко был приказной. Она доминировала в разговорах. В ее голосе, тоне и мимике это заметно прослеживалось.
– Да ладно вам, Виктория Петровна. Посидим, поговорим, расслабимся.
– Симолин, поезжайте с капитаном в гордуму быстрее. Разговор окончен.
Она развернулась и зашагала по коридору. Максим смотрел ей вслед и восхищался подобным поведением. С подобными девушками он не имел опыта общения. В голове возник образ Маши-студентки. Насколько разные эти девушки.
На следующий день Симолин с Туваловым поехали в гордуму. «Рабочая» выехала с парковки ГУВД. По дороге Максим болтал о женщинах, а Тувалов слушал и поддакивал. У него не было столь богатого опыта, как у напарника, и поделиться он ничем не мог. Потом лейтенант перешел на него. Он ругал капитана за то, что тот имел низкую самооценку, когда речь шла о девушках. Так они доехали до места назначения. Парковка для простых смертных находилась чуть дальше. Нужно было заезжать с торца здания. У главного входа парковка запрещалась. Там стояли только черные седаны с синими мигалками на крыше, в ожидании своих хозяев. Перед думой расстилался небольшой парк со старыми элементами коммунизма. Дедушка Ленин стоял в бронзе в самом центре парка и указывал в сторону, надо полагать, врагов. Симолин заехал на своей «рабочей» прямо к главному входу, подпер один из черных седанов.
– Тут же нельзя парковаться, – взвыл Тувалов, будто они какие-то преступники.
– Расслабься, я сто раз так делал, – сказал Максим, вытаскивая ключи из зажигания.
Напарники поднимались по ступеням к мощным входным дверям гордумы. На видном месте табличка: «Гординская городская дума». На входе появился охранник: