Знаете, что бывает с людьми, которых пытаются растоптать? Они либо ломаются, либо дают отпор. А я явно не умею быть сильной, потому молчу и принимаю удары.
Меня сажают в такси, возвращают телефон и сумочку и отправляют домой. Ровно в десять утра я должна быть в офисе, на пресс-конференции. У меня не так много времени, чтобы привести себя в порядок.
Дом пуст. Алекс, скорее всего, уже в курсе происходящего и теперь проводит ночь у блондинки без угрызения совести. Тем лучше. Я неторопливо принимаю душ, привожу себя в порядок и долго сижу в одиночестве с кружкой зеленого терпкого чая. Кажется, за один день я стала старше лет на десять. Из головы не выходит высокомерие Анны и Макса. Когда я пришла туда, то действительно сожалела и желала сотрудничать с ними, но в ответ меня выбросили словно мусор. Они очистят имидж Макса, а я буду жить с этим позором без шанса устроить личную жизнь и найти хорошую работу. Это так невыносимо обидно, и я делаю абсолютно сумасшедшую вещь, которая только что пришла мне в голову.
«Дорогие подписчики! Сегодняшнюю заметку написала не я. У меня отобрали телефон и сделали эту позорную запись. Команда Макса Штерна активно работала всю ночь над восстановлением его репутации. А меня… просто поимели и выбросили».
С чувством выполненного долга и со сладким вкусом мести на губах отключаю телефон, вырубаю будильник и в ворохе любимых подушек ложусь спать. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.
Мне снится сон. На мне свадебное платье – точно такое же, в котором я выходила замуж. Корсет и юбка-солнце цвета жемчуга. На секунду вспоминаю себя счастливую и беззаботную. Алекс улыбается мне и машет рукой. Мне тесно в платье, как будто оно на два размера меньше, корсет давит, косточки врезаются в самые ребра, тяжело дышать и болит в груди. Пытаюсь стянуть с себя платье, но сзади петли, крючки и шнуровка, мне не справиться самой, зову на помощь, но голоса словно нет. Я паникую, барахтаюсь в подушках, пытаюсь проснуться. Сон держит меня одной рукой, а другой зажимает рот, и я слышу собственные бессвязные стенания. И так несколько секунд, пока где-то издалека не раздается знакомый мужской голос: «Николь!». Кто-то подходит ко мне сзади и кладет на плечи большие горячие руки, они ослабляют шнуровку, и я наконец могу легко дышать. Но потом голос выкрикивает мое имя так громко, что я вздрагиваю и немедленно просыпаюсь. Секунда тишины, и в дверь барабанят. Я еще не могу отличить сон от действительности, поэтому сильно зажмуриваюсь и опять открываю глаза. Снова бешеный стук и дикий рык Макса Штерна: