– Не-е-ет, я все выходные дома просидел, – пряча за спину сбитые костяшки кулаков, затараторил Лёха. – Телик смотрел.
– Телик, говоришь? Ну-ну, – и к облегчению Лёхи, препод пошёл дальше.
Очевидно, не рассмотрел в темноте лиц нападавших. Или нетрезв был чрезмерно.
И вот сошло бы Лёхе с рук очередное преступление, если бы от эйфории пролетевшей мимо опасности, он не потерял осторожность. И всего через неделю после совершенного ограбления, не надел в училище часы, снятые с препода. Часы в тот же день были опознаны. Лёха был отчислен, имел неприятности с милицией, и, дабы избежать серьёзного срока, бросился сдаваться военкому. Военком принял во внимание уголовное прошлое призывника и, несмотря на богатырское здоровье, отправил его исправляться в стройбат. Впрочем Лёха и там не пропал. Но это уже другая история.
Стройбат
В армии Лёха быстро сориентировался и начал бодро подниматься по карьерной лестнице. Молнией пролетев ефрейтора и сержантов, он получил звание старшины и был назначен бригадиром на одну из столичных строек. Тут же наладил бизнес. Ведро краски – туда, мешок гвоздей – сюда. Вот и на сигареты собралось. Лёха почувствовал, что наткнулся на золотую жилу и всерьёз задумался о контракте.
В подчинении у старшины оказалась бригада, наполовину состоявшая из выходцев из Средней Азии и Кавказа. Среди них Лёха быстро навёл порядок. Но вскоре к бригаде добавили пятерых «блатных». То есть солдат, до армии имевших проблемы с законом. Лёха и сам был таким, поэтому решил наладить контакт. Его тут же послали. Слово за слово – дошло до открытого конфликта. Лёха понял, что отступать нельзя. На них смотрят остальные «бандерлоги». Если сейчас дать слабину – прощай репутация. Его начнёт посылать последний узбек. И старшина бросился в бой.
Как рассказывал мне потом сам Лёха, один из «блатных» успел полоснуть его бритвенным лезвием «Нева» зажатым между пальцев. Отсёк, между прочим, мочку знаменитого лёхиного уха. Но и сам свалился от удара в челюсть. А потом Лёха подхватил из раствора шуфельную лопату и погнал оставшихся блатарей по стройке. «Бандерлоги» в восторге заорали.
Оставшиеся без главаря уголовники были деморализованы. Поэтому пробежав пару кругов вокруг котлована, взмолились о пощаде. Победа была полной.
Лёхина армейская карьера кончилась внезапно. Однажды вечером в одном из углов стройки раздался шум, крики и звуки ударов. Через минуту «бандерлоги» приволокли бригадиру на расправу какого-то старичка в лыжной шапочке и синем спортивном костюме.