Оба посмотрели на нее с изумлением.
– Мама! Зачем же так резко?!
– По-моему, это совершенно оправданно, – заметил доктор Мэйн.
– А мне так не кажется, – громко откликнулся майор Бэрримор. Дженни ощутила в его голосе враждебность, не имеющую ничего общего с предметом обсуждения.
– Ну да, конечно, не было, – искренне признал Джойс, сопровождая свои слова широким жестом. – Вы чертовски правы. Я действительно очень хотел получить снимок. Но тут все равно профессиональный этикет, знаете ли. Моя газета всегда ведет честную игру, такая политика. И в доказательство я благородно удаляюсь от сего разделенного дома.
Он пересел к мисс Кост. Миссис Бэрримор поднялась и отошла. Доктор Мэйн взял ее пустой бокал и поставил на стойку.
Повисло неловкое молчание – кажется, все вдруг припомнили, что мистер Джойс только что угощал остальных за свой счет и, видимо, не совсем бескорыстно.
– Спокойной ночи, – проговорила миссис Бэрримор и вышла.
Патрик придвинулся к Дженни.
– Я завтра собирался порыбачить, если погода будет хорошей. Вы ведь не работаете в субботу – может быть, присоединитесь? Лодка, правда, маленькая и дрянная, и вряд ли мы поймаем хоть что-нибудь…
– Во сколько?
– На рассвете или чуть попозже. Скажем, в половине пятого.
– Ого! Что ж, если удастся проснуться так рано…
– Я поскребусь в вашу дверь, как было принято при дворе Короля-Солнца. Которая ваша? Не хотелось бы угодить к мисс Кост!
Дженни объяснила и добавила:
– Кстати, она, кажется, чудесно проводит время в обществе мистера Джойса.
– Он выпытывает у нее историю.
– О нет!
– О да! А завтра с утра отправится к Уолли и его кошмарным родителям. С фотоаппаратом.
– Не может быть!
– Еще как может. И очарует их, если найдет трезвыми. Следите за его колонкой.
– Ваша бульварная пресса пала так низко?
– А ваша нет?
– Не настолько.
– Что ж, рад за вас. И я тоже не понимаю, что здесь такого ужасного. Ни секса, ни наркотиков, ни криминала. Все чистенько, как ладошки Уолли. – Патрик испытующе взглянул на девушку. – Извините, вижу, вам действительно это не по душе.
– Просто – не знаю почему… Хотя нет, знаю. Уолли – мальчик уязвимый. В смысле, его ведь все дразнили, обзывали. Он был совсем один – маленький, потерянный… А сейчас он практически счастлив. В чем-то даже герой. Его не назовешь симпатичным, как и других вроде него, но я к нему привязалась. Пусть это останется его личным делом.