«Это могла быть моя игра», – думал я.
Но затем я вспомнил слова своего отца в ту пятничную ночь три года назад, когда мы ехали мимо моей бывшей школы и стадиона, на котором мог играть я: «Ты делаешь то, к чему Господь призвал тебя».
Вскоре после того, как я увидел по телевизору своего бывшего одноклассника, у меня появилась возможность спеть и сыграть в лагере. Чек, который дали мне после этого, намного превышал все те суммы, что я получал за свою музыку. Его даже хватило, чтобы оплатить мой долг перед колледжем. В декабре 1998 года, когда с долгом было покончено, я бросил работу в Vons, съехал из той квартиры, где жил вместе с другом, его бабкой и дедом в Оушнсайде, и уехал домой, не зная, стоило ли остаться дома или все же вернуться в Калифорнию.
Как всегда в важные моменты моей жизни я вел серьезные разговоры с родителями, касающиеся тех планов, которые Господь имеет на меня. Мать, как обычно, посоветовала мне обратиться за советом к Писанию. Отец понимал важность решения, перед которым я стоял, и он предложил мне пожить вместе с ним в хижине его друга, где мы могли молиться и поститься вместе.
Это было особенное время. В хижине не было никакой связи с внешним миром, даже сотовых телефонов. Мы постились, молились, рыбачили и разговаривали. Место было удивительно успокаивающим. В своих молитвах я просил Господа избавить меня от очередного перетягивания каната. Я больше не хотел поступать по своей воле. Я сказал Ему, что сделаю все, что Он хочет, чтобы я сделал.
Пока мы жили в той хижине, я почувствовал, как Бог говорит мне, что желает, чтобы я вернулся на Западное Побережье.
«Уверен ли Ты? – просил я. – Я ушел оттуда. Я могу служить здесь, в Жатве. Ты действительно хочешь, чтобы безработный и бездомный парень вернулся в Калифорнию?»
В тишине я почувствовал, что Господь хочет, чтобы я вернулся в Калифорнию. Я верил, что у Него есть план и Он даст мне все, чтобы я следовал этому плану.
Сообщить об этом моему отцу было нелегко. Когда мы ехали домой, я рассказал ему все.
Я знал, что мой выбор будет для него большим ударом. Я мог представить себе, как волнующе для отца, что сын помогает ему в служении, но этому не суждено было случиться. Я извинился перед ним, и он сказал, что понимает.
После того, как мы вернулись домой, случился еще один разговор с родителями. Они оба согласились, что я поступаю правильно.