– Мама, я… я, – Антон запнулся, – я есть хочу!
Мать посмотрела в счастливые глаза сына и покачала головой:
– Ой ли?… Ты купил то, что я тебя просила?
Антон не услышал вопрос матери. Прямо в ботинках, не разуваясь он прошёл на кухню и рухнул на табуретку.
– Мама, жизнь прекрасна!
Мать улыбнулась в ответ, внимательно поглядела в глаза сыну, отложила стряпню и присела рядышком.
– Антоша, а ты не влюбился, случаем?… – спросила она, внезапно став вопросительно-серьёзной.
– Мама, что ты говоришь! Ну разве можно вот так спрашивать?! – захлёбываясь словами, Антон вскочил с табуретки и умчался в комнату, успев по пути дёрнуть сестру за косу.
– Эй ты, ненормальный! – взвизгнула Таня.
– Тань, не трогай его, он не услышит тебя сегодня, – негромко за сына ответила мать и повернулась к плите.
Часть 2
Первомайское солнце, как огромная театральная рампа, заливало городские улицы светом праздничного веселья. Белый воздух больничной палаты подрагивал от ритмичных вздохов военного оркестра, порционно сотрясавших «касторовое царство» через распахнутое настежь окно.
Патронажная сестра Верочка сидела на подоконнике и провожала глазами бравых военных оркестрантов, марширующих под окнами городской больницы.
– Нас провожать пришли, – отозвалась старушка из глубины палаты.
– Да что вы, Розалия Львовна, это они вас приветствуют. Праздник же! – ответила Вера.
– Да-да, праздник… – едва шевеля губами, прошамкала старушка и перевела взгляд на соседнюю кровать, где лежал большой пепельно-рыжий старик и щурился в потолок сквозь круглые стекляшки очков.
– Антоша… Антоша, ты спишь? – задыхаясь от огромного количества сказанных слов, прошептала Розалия Львовна и добавила, как бы самой себе: – А помнишь то первое Первое мая?…
Старик, приоткрыв глаза, попытался улыбнуться. Говорить он не мог и лишь взглядом старался ответить Розалии, что, конечно, он помнит всё от первой минуты их случайного знакомства до вот этой, последней, нет-нет, ещё не последней…
Старик попробовал вытащить из-под одеяла руку, но плечо не слушалось. Это заметила Верочка и, спорхнув с подоконника, подсела к нему на кровать.
– Вот так, Антон Владимирович, – она бережно направила руку старика к кровати Розалии Львовны и второй рукой помогла старушке дотянуться до ладони мужа.
Верочка знала: подолгу лежать, касаясь ладонями друг друга, было единственным желанием этих милых старичков, которые практически перестали принимать пищу и реагировать на окружающую жизнь. Когда их ветхие морщинистые ладони коснулись друг друга, Верочка наскоро вытерла собственные слёзы и затем по очереди салфеткой вытерла старичкам щёки и впадины глазниц.