Упираются церкви в лазурное небо крестами,
Еле держат на хрупких сечениях весь небосвод.
Свежий северный ветер небрежно играет листами.
Сквозь неровные кроны румянится тихий восход.
Я глаза поднимаю к глубокому ясному небу.
И теряется взгляд под брезентом тугих облаков.
И рука тихо тянется к тёплому свежему хлебу.
И из банки клокочет, стекая в стакан, молоко.
Я всем сердцем люблю эту древнюю русскую землю.
Я всем сердцем люблю этот всеми заброшенный край.
Я всем сердцем своим этот остров священный объемлю,
И душа погрузится в недолгий, но подлинный рай.
Только здесь я молюсь за свою непокорную душу.
Лишь отсюда начну тяжкий крест в искупленье нести,
И пройду до конца – не сверну, не предам и не струшу,
И найду тот покой, что я должен был в жизни найти.
11 июля 2002 г.
Соловки
Я вижу горы. Над ними – небо. Немое море ушло во мрак. Горят узоры на корке хлеба, которым горе дает нам знак.
К чему стремленья? К чему сомненья? К чему руины на островах, когда сраженья и пораженья нас всех зароют в холодный прах?
Мир хочет жизни. Мир хочет света. Мир хочет ровно идти вперёд. В кровавой тризне искрит планета – и жарко так, что вскипает лёд.
Я поскользнулся, но не сдавался. Вокруг кишели бедой леса. Мир содрогнулся и разорвался, и уцелели лишь небеса.
Я не ошибся. Не просчитался. Я просто выбрал нелёгкий путь. Вооружиться – я побоялся. Теперь обратно не повернуть.
21 июля 2002 г.
Новороссийск