То, что здесь я оказался по милости того старика ─ совершенно очевидно. Как в прочем и то, что я сам в этом виноват. Да-да! Стоит признать этот факт. Прогоняя еще раз наш с ним разговор, я видел то, как начал хамить и грубить ему в ответ на его просьбу, не беря во внимание его замечания. И когда он дал мне возможность изменить так громко названную «сломанную» жизнь и начать все сначала ─ я сам, без чьей-то бы то ни было насильственной помощи, сделал этот роковой шаг.
Сейчас-то мне понятно, что все то у меня было нормально. Ну, друг. Ну, девушка. Ну, «кинули». Мне двадцать два ─ обзавелся бы новыми. Правильный мне он тогда совет дал ─ вежливость и сдержанность.
Он говорил о каком-то подарке мне. Как мне думается сейчас – это что-то вроде знания языка, ведь не может быть, что бы иномирец говорил на великом и могучем. Хотя, чего это я ─ тут я иномирец.
На этом мой поток рассуждений прервался, ибо шедший по сторонам дороги лес резко закончился, и начались поля с пшеницей, на которых трудились люди, зеленые великаны, а где-то вдалеке виднелись сероватые низкие тени, которых практически не было видно за колосьями. Однако…Значит не обманул меня тот орк. Селенье и вправду где-то рядом.
Малый Азвел действительно был малым. Сразу за полями, немного в низине раскинулось селение, обнесенное невысоким частоколом. Видимо, от диких зверей. С три десятка домов, неравномерно наставленных вокруг небольшой площади. В ее центре находился большой колодец, выложенный из камня и накрытый своеобразной крышей. Вверху площади стоял массивный, единственный в поселении белый двухэтажный дом. Скорее всего, местного головы или что-то вроде того. Немного к северо-югу, на одном из двух окружающих Азвел холмов, стояла ветряная мельница. Огромное, если сравнивать со здешними домишками, строение. В высоту самое малое метров десять, и почти с таким же размером ветряка. Несмотря на небольшой ветер, его лопасти довольно быстро крутились, что казалось еще немного, и он взлетит.
В самом Малом Азвеле жителей почти не было. Наверное, я почти всех видел на полях по дороге. Подойдя к, как мне кажется, главному дому, я замер в нерешительности. В голове проносились панические мысли о том, что мне могут отказать в помощи. Выгнать или чего хуже.
Чего могло быть хуже, я так и не успел подумать, потому что из белокаменного дома вылетел приземистый седой старик и, подбежав ко мне, сразу затараторил: