– Кто?
– Вроде как я продал. Да у меня же своя косилка есть. Заплатите мне две тысячи и я вам за день все выкошу.
Отвечаю бессовестному служителю:
– Батюшка, у меня денег нет. Надо идти голоса собирать, чтобы казначей деньги дала на это. А в прошлом году все выкосили за полторы. Так что погодите. Я до субботы все узнаю.
Кладу трубку. Что нового? Священник присвоил себе косилку. И не жалея, загнал ее в хлам, затем продал. Купил новую на церковные же деньги и теперь требует с храма деньги за то, чтобы выкосить траву на своем же приходе, в своей же церкви, у которой он украл не только косилку, но и многое-многое другое, служа Господу Богу в Преображенском храме двенадцатый год. От всего услышанного в голове как свинец расплавился. Одни развратничали в храме, другие все растащили и сейчас тащат последнее. Прошло минут сорок. Снова звонит батюшка. Просит отслужить заказную литургию о здравии.
– Да я еще от понедельника не очухался.
И тут пошел Достоевский… Голос в трубке стал ломаться, дрожать, то падать до низких октав, то свистеть фальцетом… Вот она, настоящая матушка-Русь.
– Ну, не знаю, уж как ты сможешь… Может, как-нибудь отслужим, или позже. А насчет покосить, там столько работы. Это не меньше двух тысяч, не меньше, уж точно…
Голос в трубке замолчал. Просить, кроме меня было не у кого и я просто сказал.
– Лучше всего отслужить на Луку, в четверг. Вы скажите Нинели Францевне, чтобы сказала или написала всем, что будет служба святителю. Отслужим. А я позвоню Тамаре и она может кому-то скажет, чтобы люди были.
И сделав паузу, продолжил.
– Батюшка, я с вас ни шоколадок, ни конфет, ни денег никогда не беру, а вот вы берете. За все. Так хоть раз покосите траву для церкви бесплатно. Это же ваша церковь, ваш приход. Неужто за все и всегда приходу вам платить?
Понимая, что сейчас никто кроме меня не поможет положить ему в карман две тысячи за заказную службу, священник сдался.15
– Ладно, хорошо, но только на следующей неделе.
– Да, после Всех святых. Там будет посвободнее. – и положил трубку.
Наутро нас с матерью старухой порвал на части очередной кухонный скандал. Нервы и обиды за службу святителю Луке, архиепископу Крымскому. И за службу Святому Духу было тоже самое. Только во вторник. Со швырянием кастрюль, опрокинутым на штанину кипятком, моими воплями, проклятиями и матом «о всех и за вся». Терзания не оставили нас и в обед. Редко кому и в голову придет такое, но бесам приходит.