– А я тоже тебя сколько просила – расскажи… – рот у казачки до ушей, не обижается. – Чё б тебя трошки не потрепать, легкота одна, когда не в обмороке.
Казачка эта… Нет, ну это ведь не означает, что они перестанут видеться и дружить с Танькой – если Аня перейдёт в другую школу. И всё же малость скребло. Здорово было бы сманить и её тоже. Увы. По инглишу у Тани твёрдый трояк, и не получалось вытащить её хотя бы на четвёрку. Не шёл он у неё. Зачем ей английский, если она собиралась в медсёстры? Да и с русским-то у неё было не всё так гладко: «Не скажу мамы».
– Ну что тут рассказывать! Ещё ничего не понятно.
Не хотелось говорить об этом, вообще ни о чём. Навалилось чувство потери. Ненужности. Собственной лишности. Потерять, даже не обретя, – такое под силу только умельцам вроде неё. Какая там личность, ха-ха – одна сплошная лишность. Такое знакомое, почти неотвязное чувство. С первого класса, подумать только!
Вот она, та девчонка с двумя тонкими косичками ничком на задней парте. Парта чужая, она забралась в неё на перемене, чтобы никто её там не заметил: приникнув к заляпанной деревянной доске, как к единственно родной, горячо рыдающую. И сейчас Аня помнит смутные запахи краски и чернил, исходящий от деревянной поверхности, видит кем-то отколупанные островки в толстом слое краски десятки раз крашеной доски. Всё-таки застукали её какие-то девчонки, пристали. Какую-то чушь про какие-то пеналы им наплела. Не могла же она сказать этим первоклашкам, что её слёзы – это слёзы разбитой любви. Ревности, безысходности и тоски.
Коля Ребков, с которым они сидели за одной партой… Не сидели, а проживали каждый урок – вместе. Потому что они разговаривали друг с другом, делились ручками, тетрадками, мыслями. Вместе учились на одни пятёрки. Наверно, Аня до конца и не сознавала, что этот мальчик – её первая любовь, пока не грянул гром.
Гром – новенькая, пришедшая в их класс. Что тут сказать. Красавица. Впервые, наверное, Аня и осознала – что такое красавица. Что такое красота. Это непохожесть, это единственность. Все остальные девчонки сразу стали собранием мокрых куриц на одно лицо. Но её лицо… Смуглая роза. Уже одно то, что у этой девочки была знойная смуглая кожа в этом городе зимы. Откуда она только взялась! Алла – алый бутон рта и чёрные глаза с загнутыми ресницами. И вовсе не отличница никакая. Может, она была цыганка и точно – воровка. Она украла их «вместе» в первый же день, превратив его во «вместе Коли и Аллы». Коля сделался будто глуховат – перестал слышать, когда Аня обращалась к нему. И подслеповат – смотрел, но её не видел. Она стала лишней. До самого окончания начальной школы.