От удивления я застыл, не в силах выронить ни слова. Алиса тут же сделала быстрое движение рукой, направляя оружие мне в грудь.
– Ты что творишь? – заорал я, выплескивая обуявшие меня страх и злобу.
– Прости, у меня нет выбора.
Алиса смотрела решительно, источая уверенностью в собственном поступке.
Она действительно собиралась выстрелить.
– Прости, – Алиса в третий раз выдавила из себя это слово.
Происходящее казалось безумием. Особенно глупо звучали её слова раскаяния. Просить прощения у человека, которого собираешься, непонятно зачем, лишить жизни – разве может быть что-то нелепее?
В тот миг я не думал о приближении смерти. Кажется, я вообще ни о чем не думал – все мысли разом вылетели прочь из головы. Перед глазами начала возникать пустота, сознание окутала непонятная отрешенность, словно все происходило не со мной, а с кем-то другим – незнакомым, посторонним человеком. Единственное, что пришло на ум – глупый вопрос, на который так и не последовало ответа.
– За что?
Раздался громкий выстрел.
Дыхание перехватило; я ждал, что меня тут же пронзит острая, жгучая боль – но ничего не произошло.
Вместо этого обмякшее тело Алисы как тряпичная кукла упало на землю. Даже в темноте я разглядел красное кровавое пятно, появившееся на её груди в области сердца.
Стреляла не она.
Рядом был кто-то другой!
Я застыл, как вкопанный, в смятении озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть невидимого стрелка, только что отправившего на тот свет мою подругу, и с лютым страхом ожидал второго выстрела – предназначенного, на этот раз, уже для меня.
Сзади раздалось легкое шуршание листвы, но обернуться я не успел – что-то быстро и с силой ударило меня по голове. Я упал на землю рядом с Алисой, мои глаза оказались аккурат напротив её безжизненного лица.
Алиса была мертва. И её стеклянный, застывший взгляд стал последним, что я успел заметить, прежде чем потерял сознание.
Утро было хмурым и пасмурным.
С трудом разлепив глаза, я уставился в потолок, отчетливо ощущая тяжесть в голове, которая не давала оторваться от подушки. Не делая резких движений, я осмотрелся по сторонам: вокруг оказались хорошо знакомые, стены с синими обоями.
Я был дома.
Стрелки часов, висящих над дверью, показывали восемь утра. Из окна лил тусклый, серый свет, а с улицы доносилось неприятное жужжание механической газонокосилки – дворники привычно срезали дворовую траву на палисаднике перед домом.