– Когда это случилось?
– Позапрошлой ночью. Мистер Коул унюхал, что газом тянет, и тут же позвонил. Я к ней, а она, дуреха, не открывает. Ну я и поняла, что сталось. – Жесткие глаза сверкнули. – Так я огорчилась, хоть плачь. А мистер Коул вызвал полицию.
– Вы ее видели?
Миссис Крокетт отшатнулась:
– Кто? Я? Чтоб покойница ко мне во снах шастала? Ну уж нет. Мистер Коул ее опознал. Он у нас мужчина деликатный, да. Он же ее знал получше моего; чуть что услышит, так сразу в дверь высовывается.
– Ладно. – Я достал бумажник. – У вас есть ключ от ее квартиры?
– А что, если и так? – с подозрением спросила старуха. – Вам-то что за дело?
– Хочу его одолжить, – ответил я, выкладывая на стол фунтовые купюры. Миссис Крокетт следила за каждым моим движением. – Скажем, двадцать пять фунтов. Плюс десять фунтов за ключ.
– С чего бы? – Старуха быстро задышала, а глаза ее сверкнули ярче прежнего.
– Хочу осмотреть комнату, только и всего. Полагаю, там все как было… Ведь никто ничего не трогал?
– Как было, так и есть; полицейские сказали, чтоб никто не лазил. Хочут найти ее родню. Как по мне, так черта с два; никого не отыщут. Знать не знаю, что станет с вещичками. Хоть как, но надо же все убирать, чтоб квартирка не простаивала.
– У нее есть родственники?
– Никто о ней ничего не знает. – Миссис Крокетт шмыгнула носом. – А если полицейские кого и найдут, то попомните мое слово: родственнички у ней тоже окажутся пропащие.
– Дайте, пожалуйста, ключ, – попросил я, пододвигая стопку денег к старухе. Та, сомневаясь, качнула головой.
– Полиции это не понравится, – заметила она, глядя мимо меня.
– Вот десять фунтов, чтобы унять вашу совесть, – напомнил я. – Не хотите – как хотите.
Выдвинув ящик буфета, старуха достала ключ и положила его на стол.
– От вас, богатеев, честным людям одни неприятности, – заметила она.
– Внесу эту фразу в свой список афоризмов, – пообещал я, забрал ключ и подтолкнул деньги еще ближе к миссис Крокетт. Меня уже начинало от нее мутить.
Схватив купюры, старуха сунула их в карман передника.
– Только побыстрее верните ключ, – сказала она. – И ничего не выносите из квартиры.
Я кивнул и вышел.
Поднимаясь по ступеням, я остановился у первой квартиры. К двери была прикручена табличка с надписью «Мэдж Кеннитт». Я вспомнил слова Юлиуса Коула: «А та жирная сука с первого этажа все злорадствует». Кивнув, я пошел дальше и наконец оказался у двери в квартиру Нетты. Вставил ключ в замочную скважину, повернул ручку и тихонько толкнул дверь. Та распахнулась. Я прошел в гостиную. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, я увидел, что Юлиус Коул следит за мной, высунувшись из своей берлоги. Брови его были приподняты, а голова неодобрительно покачивалась. Притворившись, что не вижу его, я закрыл дверь и запер ее на засов.